Вартан Тигранович был мелким бесом. Нет, правда - эта фраза, ставшая знаменитой благодаря Федору Сологубу, прекрасно описывала его. Но проблема была не в этом.
Проблема заключалась в том, что он был проклятым мелким демоном. А проклятие было очень редким - Вартан Тигранович был проклят удачей. Ему всегда дьявольски везло, и это было главной причиной всех его проблем. Поэтому лучше всего начать это эссе следующим образом:
Вартан Тигранович Тер-Оганезов был мелким бесом. Очень удачливый и поэтому глубоко невезучий маленький демон.
У всех моих неположительных героев есть какая-то мистическая проблема с фотографиями. Это единственная его фотография, которую я смог найти. Рисунок выполнен Л.Н. Радлов.
Он родился 10 октября 1890 года в Тифлисе в семье коллежского регистратора Тиграна Вартановича Тер-Оганезова. Коллежский регистратор (он же "елистратишка простой") - это, напомню, четырнадцатый, самый низкий чин знаменитой "Табели о рангах". Оно не давало права даже на личное дворянство, а только на почетное гражданство. О самом чине, о котором Александр "наше все" Пушкин очень откровенно написал в "Начальнике станции": "Мученик четырнадцатой степени, защищенный своим званием только от побоев, да и то не всегда. Последнее замечание очень показательно, особенно если вспомнить, что один из героев рассказа Николая Лескова "Смех и горе" обращается к коллежским референтам как "Не бейте меня в рыло". В общем, его отец был не самого высокого ранга.
Мать нашего героя умерла преждевременно, оставив Вартана и его старшую сестру Астхик сиротами. Но мальчик еще не ходил в школу, когда его отец, коллежский регистратор, снова женился, и вскоре у него появились две сводные сестры, Элизабет и Маргарет, или Зизи и Марго, как они подписывали свои письма на протяжении всей жизни.
В те времена, конечно, Вартан Тигранович еще не был мелким бесом. Он был обычным, довольно хорошим мальчиком. Мальчик, который мечтал о чем-то большом, несмотря на маленький мир вокруг него. Но не большой по росту, а просто большой - в глобальном смысле. Я бы даже сказал, эсхатологический. Он часто смотрел на небо. А небо на юге - это уникальное небо. Не было ни отца, ни мачехи, перегруженной прислугой, ни четверых детей в семье, живущей на ореховую зарплату регистратора.....
Звезды там.
Ни дождя, ни снега,
Без облачного ветра
В полночный безоблачный час,
Небо открывается
Сияющее лоно
За орлов и радостные глаза,
Сокровища Вселенной
Мерцающие, как будто они дышат,
Зенит медленно звонит,
И есть некоторые люди.
Они прекрасно слышат,
d звезда к звезде говорит d
-Здравствуйте!
-Здравствуйте! -Здравствуйте!
-Флэш?
-Освещение.
-Какой сейчас час?
-Около двенадцати часов....
*На Земле в этот час*
*Лучшее место, чтобы увидеть нас*
-А как же дети? -А как же дети?
-Дети? Им нужно поспать...
Разговор со звездой действительно слушают люди, и уже будучи учеником средней школы Тер-Оганезов заинтересовался астрономией. И он отнесся к этому серьезно - с десяти лет он переписывался с Сергеем Павловичем фон Глазенапом, президентом Русского астрономического общества и одним из самых известных астрономов империи. И он был не одинок - например, в феврале 1901 года ученик четвертого класса Пятой гимназии в Киеве Андрей Борисяк, который также переписывался с Глазенапом, рассказал ему о своих наблюдениях новой звезды в созвездии Персея, достигшей максимальной нулевой величины. Все подтвердилось, и в марте, на заседании РАО, С.П. Глазенап доложил А. Борисяку, что сделал это на несколько часов раньше других астрономов, в том числе и зарубежных. Вскоре ученик младших классов был избран рядовым членом РАО и получил "главный" подарок - телескоп.
Ученик младших классов А. Борисяк
Тер-Оганезов ничего не открыл, но ему и так очень повезло - судьба дала ему шанс осуществить свою мечту. После окончания средней школы он не пошел работать, чтобы помочь семье, а поступил в университет. Конечно же, на физическом факультете Санкт-Петербургского университета, где после многолетней переписки он, наконец, познакомился с Сергеем Павловичем и начал серьезно изучать астрономию (но позже поменял Глазенапа на Александра Александровича Иванова). Он хорошо учился, в 18 лет стал членом Русского астрономического общества, а в 1913-14 годах опубликовал две статьи об орбитах двух звезд в "Известиях Русского астрономического общества". Они были озаглавлены "Заметка об определении орбит двойных звезд" и "Об определении коэффициента δ, содержащегося в уравнении видимого эллипса двойной звезды". К сожалению, эти две работы остались его единственными научными трудами.
И почему? Потому что человеческая жизнь - это постоянный выбор на раздвоениях, которые появляются перед вами, и некоторые пути слишком заманчивы..... Здесь, на одной из таких развилок, бывший хороший мальчик, а ныне подающий надежды молодой астроном, выбрал путь, на котором было очень мало шансов остаться и хорошим мальчиком, и перспективным ученым.
Вартан окончил школу в очень неудачное время - в 1916 году, всего за несколько месяцев до Февральской революции. Вонючий воздух свободы опьянял даже гораздо более жестких людей, чем мой герой.
Вообще, удивительно, что алгоритмы происходящего все время одни и те же. Я сам закончил университет в начале 1990-х годов и отчетливо помню те гулкие коридоры и полупустые аудитории с преподавателями, которые были растеряны, как детсадовцы, брошенные своей воспитательницей. И студенты, продающие джемы, консервы и воздух со светящимися глазами. И недавние выпускники, и лауреаты Ленинской премии, которые бросили учебу за год или даже за несколько месяцев до выпуска. Кому нужны эти бумаги? Там, за стенами, рушатся вековые устои, государство катится под откос, там сейчас такие перспективы, что разум выходит за пределы рассудка, а глаза клонятся к переносице. Какие вы теперь западные и южные славяне, кому на фиг нужна ваша физика, макромолекулярные соединения и уравнения с частными производными?
Это почти всегда заканчивалось одинаково - через несколько лет потенциальные долларовые миллионеры являлись в деканат и с завязанными глазами начинали говорить о восстановлении и возможности защиты диплома. Однако супругам действительно повезло. Как и Вартан Тер-Оганезов.
Вот как описывает это в своих воспоминаниях великий русский астрофизик Всеволод Стратонов:
"Тер-Оганезов окончил физико-математический факультет в Петрограде и хорошо сдал экзамены. Иванов оставил его ради стипендии в университете на кафедре астрономии. Но потом он перестал учиться и избегал отчитываться о своей научной работе, поэтому его вычеркнули из списка тех, кто остался в университете. Осенью 1917 года он пришел к Иванову на исповедь, прося восстановить его в должности ученого. Иванов любезно сотрудничал с ним и обещал, что если Тер-Оганезов выпустит какую-либо работу, то он восстановит его в университете в качестве ученого. Он не представил ни одной работы. Затем произошел большевистский переворот, и Тер-Оганезов оказался во главе всех научных учреждений России.
Как любезно сообщают нам наклейки на посыльном, "Вот это поворот!". Да, действительно, Вартан Тигранович, похоже, вырос в недрах Наркомпроса. По крайней мере, за все эти годы никто так и не смог объяснить, как он туда попал. Он не был старым большевиком, как недавний студент Федоровский - Тер-Оганезов вступил в партию только в 1918 году. Он не приобрел таких высокопоставленных покровителей, как Горбунов, и даже не проявил выдающейся проницательности или нетривиальных организаторских способностей. Однако в ноябре 1917 года Тер-Оганезов стал членом Государственной комиссии по образованию, основной задачей которой была разработка стратегии реформы образования и организация научных исследований, где он возглавил так называемый Научный отдел Наркомпроса - подразделение, созданное для надзора за работой российских научных организаций.
Есть только одна возможность - неизвестно, какая фея поцеловала его в макушку в колыбели, но Тер-Оганезову действительно неимоверно, невероятно повезло. Но в России не зря всегда говорили об удачливых людях: "Это дьявол накладывает на вас заклятие".
Шанс оказаться в таком положении в таком возрасте выпадает только раз в жизни, и Вартан Тигранович был достаточно умен, чтобы понять это. Итак, предприняв невозможное для вчерашнего студенческого поста, наш герой был очень активен. Не будет преувеличением сказать, что он действительно работал в режиме "лихорадочной печатной машинки".
Урожайность, однако, была не столь высокой. Таким образом, из всех его законодательных инициатив выжила только одна. "Декрет о переводе часов" был опубликован 22 декабря 1917 года, как раз между декретами об отправке делегации в Стокгольм для подготовки к созыву Циммервальд-Кинтальской международной конференции и "Декретом о всеобщей воинской повинности для очистки Петрограда от снега". Его подписали Ленин, Бонч-Бруевич и знаменитый ныне Горбунов, а подготовил представление некий "исполняющий обязанности правительственного комиссара по научному отделу Народного комиссариата просвещения В. Тер-Оганезов". Если учесть, что указ должен был отменить летнее время, введенное Временным правительством, то можно сказать, что недавний астроном работал по специальности.
Однако это неудачное выступление не смутило Вартана Тиграновича, он по-прежнему фонтанировал идеями. И надо признать, что у него все еще были очень радикальные идеи. Будучи математиком, он рассуждал вполне логично: кто, например, может знать о недостатках учебного процесса в университете лучше, чем человек, который читал лекции в этом классе несколько месяцев назад? Вследствие этого родились законодательные инициативы Министерства науки по реформированию высшего образования:
"Университетские дипломы должны быть отменены; вместо них учреждается специальная экзаменационная комиссия, через которую должен пройти каждый студент; пополнение преподавательского состава должно осуществляться путем тщательного обсуждения всех кандидатов специалистами всех российских вузов; студенты должны иметь право отвергать неугодных профессоров; конкурс при поступлении в вузы должен быть полностью отменен, так как он позволяет буржуазии спокойно входить в университет и делает его недоступным для пролетариата; аттестат".
Но дело было даже не в радикальности предлагаемых реформ. Гораздо большей проблемой было то, что идеи товарища Тер-Оганезова не знали границ, и мысль в предлагаемых документах перелетала из одного в другой с удивительной легкостью. Я прошу прощения за обширную цитату из его доклада, но иначе просто невозможно понять все великолепие идей молодого руководителя министерства. Обратите внимание, что это оригинал, а не нарезка; мысли были настолько заезжены, что вытеснили все, включая логические переходы:
"Переворот, изменивший классовые отношения, внушает уверенность в том, что пролетариат выступит с новыми силами. Двигаясь по пути создания новых научных учреждений и реформирования старых, необходимо изменить сферу деятельности физической обсерватории, которая не справляется со своей задачей. Необходимо централизовать и созвать съезд представителей метеорологических учреждений, который сформирует Исполнительный комитет. Палата мер и весов также идет не в ногу со временем; в ее обязанности входит проверка измерительных приборов. Кроме того, необходимо координировать деятельность всех музеев, работа которых не имеет общего плана. Для разработки этого плана необходимо созвать конгресс. Академия наук, которая до сих пор была центром чисто научных дисциплин, начинает объединять вокруг себя учреждения технического характера. В этом духе она должна развиваться и дальше. Что касается новых начинаний, то Институт рентгенологии, помимо чисто научного значения, важен для медицины; в Москве будет создан рентгенологический кабинет. Его план уже разработан. Он будет заниматься изучением лучей и заботиться об организации помещений для лечения раненых. Институт по изучению электрических волн также будет иметь практическое значение. Его создание представляет интерес для Комиссариата почт и телеграфов. Планируется создание института по изучению наилучшего воздушного сообщения; комиссии по изучению направления ветров. Помимо чисто научных целей, Физико-технический институт также будет работать над изменением физических приборов, таких как термометр. Все физико-технические средства, оставшиеся после войны, должны быть использованы. Помимо создания новых институтов, планируется проведение ряда научно-популярных лекций. Отдел науки также занимается научной фотосъемкой, использованием научных и художественных способностей и изданием книг научного характера в трех категориях.
Даже заместитель Луначарского, известный историк Покровский, уставился на это скрупулезное чтение и пустил в ход фразу типа "вы что, кокаин употребляете, что ли?". Михаил Николаевич сказал, что программа, предложенная факультетом естественных наук, "очень широкая и включает в себя задачи других факультетов: например, подготовка ученых - это функция факультета высшего образования, издательское дело - функция издательского факультета и так далее". Научному факультету целесообразнее сосредоточить свое внимание на научных учреждениях в собственном смысле этого слова, не преследуя никаких образовательных целей." А член комитета, директор Московской обсерватории П.К. Штернберг прямо назвал программу Тер-Оганезова "утопией" и посоветовал ему заняться своими непосредственными обязанностями: реформировать, например, Академию наук. В целом работа Тер-Оганезова была признана неудовлетворительной, и было рекомендовано "привлечь в помощь вчерашнему студенту другого научного деятеля". Профессор Д. Н. Артемьев, которого рекомендовали как "ученика академика Вернадского", вскоре был поставлен во главе Отдела науки.
Дальнейшее развитие событий уже известно моим постоянным читателям. Новый и старый начальники неожиданно подружились, Артемьев даже пригласил Тер-Оганезова преподавать в Горной академии, хотя из-за ненужности астрономии для шахтеров, тот преподавал студентам геометрию. Затем оба получили резкий упрек от Владимира Ленина за свои излишества в реформировании Академии наук, и их деятельность в качестве лидеров российской науки закончилась. Артемьев обиделся и сбежал за границу, а Тер-Оганезов остался и пытался понять - за что его выгнали, что он сделал не так.
Мысль о том, что он просто слишком мал для своей должности, никогда не приходила ему в голову - когда люди вообще верили в такую клевету?
В целом, он тоже не был выброшен. Чиновники в России похожи на индусов, которые никогда не умирают насовсем. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы быть выброшенным на мороз. Обычно коллеге, совершившему преступление, дают хотя бы небольшую должность. В частности, Вартан Тигранович был переведен из российской науки в сферу охраны природы и окружающей среды, а с августа 1924 года негласно руководил заповедниками. Казалось, что он даже принес какую-то пользу стране. А затем вернулся в науку и высшее образование, правда, не на первые, а на третьестепенные роли.
Вартан Тигранович был глубоко опечален этим. Он скрежетал зубами и не мог понять, где он ошибся, почему его звезды предали его, почему он повторил путь своего отца и стал неполноценным государственным служащим. И от этой обиды ему хотелось выть на луну.
И на луну, на луну,
На голубом валуне,
Жители Луны наблюдают,
d И они смотрят на луну d
В восторге, в восторге
Небесный глобус, земной глобус,
# Очень красиво поднимается
И падает.
В общем, Вартан Тигранович был полон решимости взять реванш и вернуться к власти. И не где-нибудь, а в своей родной области - астрономии. От мечты нельзя отказываться, мечту нужно исполнять. Он предал свою мечту - и судьба наказала его за это. Что ж, значит, ему следует просто вернуться к той вилке и стать известным и влиятельным астрономом, в конце концов. Некоторой проблемой было то, что он давно и безнадежно потерял свою научную квалификацию, но это его не слишком беспокоило. У него был план, которому он должен был следовать. Долгое время ничего не получалось, но в 1930 году Тер-Оганезов получил свой шанс, и я бы сказал, что ему чрезвычайно повезло.
Вам наверняка известно имя Николая Александровича Морозова. Сегодня его помнят в основном как хронобрейкера, поставленного на циферблат Фоменко и Носовским, но на самом деле этот человек был несколько иным, и, безусловно, уникальным. Можно по-разному относиться к таким людям, но отрицать, что у них было адамантиевое ядро, бессмысленно. Сегодня их, конечно, не делают. За свою долгую жизнь Морозов сменил множество профессий:
- незаконнорожденный сын бологовского помещика Петра Алексеевича Щепохина, носивший фамилию матери, крестьянки Анны Морозовой, и отчество "по крестному отцу", как крест
- ученик средней школы исключен за отвратительные оценки.
- вольнослушатель Московского университета
- Разничинецкий, который пошел "в народ", ведя пропаганду среди крестьян Московской, Ярославской, Костромской, Воронежской и Курской губерний
- эмигрант в Швейцарии, член Первого Интернационала
- по возвращении в Россию - арестован и осужден по "процессу 193-х"
- после освобождения - нелегальный эмигрант, один из лидеров "Земли и свободы".
- участник подготовки к убийству Александра II
- снова эмигрант, террорист и теоретик терроризма, автор книги "Борьба террористов", в которой он рассматривает террор как постоянный регулятор политической жизни России
- друг Карла Маркса, получивший от него несколько работ для перевода на русский язык, в том числе "Манифест Коммунистической партии".
- Пленник, пойманный с поличным при пересечении границы Российской империи.
- Приговорен к пожизненному заключению. Отбывал наказание в Алексеевском равелине и Шлиссельбургской каторжной тюрьме. Отсидев 25 лет, он был освобожден по амнистии после Первой русской революции. Он был заключен в тюрьму и освобожден еще несколько раз, в общей сложности около 30 лет своей жизни.
- ученый, который, находясь в тюрьме, выучил одиннадцать языков и написал 26 томов исследований по химии, физике, математике, астрономии, философии, авиации и политической экономии. Он закончил свое пребывание в тюрьме и полностью посвятил себя науке.
- Масон, член ложи "Полярис" Великого Востока Франции.
- Писатель художественной литературы
- поэт
- Председатель Совета директоров Российского общества любителей мировой истории (РОЛМ)
- Директор Естественно-научного института им. Лесгафта
- Почетный член Академии наук СССР
- 85-летний курсант снайперских курсов Осоавиахима
- Один из старейших участников Второй мировой войны, в возрасте 88 лет лично участвовал в военных действиях на Волховском фронте
- Кавалер двух орденов Ленина, ордена Трудового Красного Знамени и медали "За оборону Ленинграда".
Однако нас в этой истории интересует только один из его персонажей - президент Российского общества любителей мировой истории. И здесь есть отступление, которого невозможно избежать. Ситуация с профессиональными ассоциациями астрономов в стране была следующей. Задолго до революции было основано Русское астрономическое общество, объединившее профессиональных астрономов. И было три организации, которые объединили астрономов-любителей под своим крылом.
Обратите внимание: Библиотека государя-астронома.
В Нижнем Новгороде существовал Кружок любителей физики и астрономии, старейшее и наиболее авторитетное объединение в стране, которое издавало Русский астрономический календарь. В Москве существовало Московское общество астрономов-любителей, одним из основателей которого, кстати, были братья Васнецовы. А самое крупное любительское астрономическое общество находилось в Санкт-Петербурге. Это было то самое Российское общество любителей всемирной истории.Тер-Оганезов взял курс на любительские астрономические общества, прекрасно понимая, что ученые мирового уровня из Российского астрономического общества не станут его слушать.
А начинал он с Российского общества любителей всемирной истории - так раньше называлась астрономия. РОЛМ был очень интересной организацией, основанной в 1908 году разносторонней петербургской интеллигенцией. Они действительно интересовались астрономией, но с оттенком мистицизма, например, астральной мифологией. Не зря эмблемой общества стало древнеегипетское изображение крылатого солнца.
Особый интерес вызвала научная работа Даниила Святского, главного редактора журнала общества "Мировоззрение". Еще в 1915 году по совету академика Вернадского он написал книгу "Астрономические явления в русских летописях" с приложением "Канон русских затмений", рассчитанный молодым астрономом Вильевым, в котором собраны все данные о солнечных и лунных затмениях в Древней Руси и допетровской России с 1060 по 1715 год.
Помните ли вы академика Петра Лазарьева, председателя научной комиссии Научно-технического управления имени Горбунова Высшего совета народного хозяйства?
Он был физиком по основной специальности, одним из научных столпов Московской горной академии, сыгравшим впоследствии ключевую роль в открытии крупнейшего месторождения железа на Земле - Курской магнитной аномалии. Однако Лазарев не закрылся от физики и еще до революции проводил исследования влияния потока электронов на деятельность человеческого мозга. Эта работа позволила Святскому провести исследования, в которых была предпринята попытка научно обосновать связь между солнечными пятнами и революционными событиями.
В целом, наверное, понятно, что имели в виду члены РОЛМ. Кроме того, они были стойкими петербургскими фронтовиками, в равной степени выступавшими против любого правительства. При царе они едва поднялись, и тут же прислали приглашение выступить против народа 'Морозову-Шлиссельбургскому', как они его называли, только что освобожденному по амнистии. А при советской власти они демонстративно избрали графиню Софью Владимировну Панину почетным членом - в знак протеста против ее ареста в декабре 1917 года.
Рано или поздно они были обречены попасть в беду. Они так и сделали - скорее раньше, чем позже, так что выбрались относительно легко. В 1930 году в ОГПУ каким-то образом попал дневник Владимира Алексеевича Казицына, ученого секретаря РОЛМ, который имел дурную привычку записывать то, что говорили люди во время традиционных чаепитий после заседаний. А поскольку петербургские интеллектуалы традиционно не стеснялись выражать свое отношение к власти, многие из них были арестованы. Большинство, однако, были впоследствии освобождены, причем больше всего пострадали сам Казицын и Святский, который любил изучать влияние солнечных пятен на революции. Оба отправились на строительство Беломорского канала и быстро перешли на внештатную работу в качестве инженеров и метеорологов соответственно. В 1933 году они вернулись в Ленинград.
Тер-Оганезов не имел никакого отношения к этим событиям, но он в полной мере воспользовался ситуацией. Он добился перевода в Москву журнала "Мироведение" (второго по значимости астрономического журнала в стране), который был временно заброшен, и стал его главным редактором.
Понимая, что пока он никто и звать его никак, Вартан Тигранович действительно "крутился" вокруг Морозова, пытаясь поставить на кон свой огромный авторитет. И в целом ему это удалось, даже в архивах сохранились почти анекдотически-подобострастные протоколы первого заседания обновленной редакции:
Присутствовали: В. Т. Тер-Оганезов (главный редактор), Н. А. Морозов, В. И. Козлов (редактор-секретарь).... 1. слышал: Доклад главного редактора об идеологическом направлении журнала.... В ходе дискуссии Н. A. Морозов отметил, что полностью согласен с намеченным направлением работы. 2... Отчет секретаря о финансовом положении и перспективах журнала ... Во время дебатов N. A. Морозов поздравил редакцию с большими достижениями журнала..... Заседание началось в 15.40; оно завершилось в 16.15.
План Тер-Оганезова был прост - журнал должен был стать боевым органом партии. Поэтому почти в каждом номере главный редактор стал публиковать статьи о диалектическом материализме в применении к астрономии, а Вартан Тигранович объявил себя "астрономом-философом". Однако он был неплохим пиарщиком, поэтому начал не со скуки о метафизике естествознания, а с громкого скандала.
От имени всех советских астрономов Тер-Оганезов написал письмо Папе Римскому, в котором подробно перечислил все преступления, совершенные церковью против астрономов на протяжении долгих веков. Он не забыл Джордано Бруно, Галилея, Коперника, Тихо Браге и всех остальных. И тогда он объявил советских астрономов своими наследниками, хотя и в более выгодном положении:
"Если святой Климент VIII когда-то отправил на кол основателей нашей науки, то вы, папа Пий XI, не можете отправить на кол никого из ее последователей, хотя наши взгляды - все "еретические"". Теперь папская церковь выступает против "позорных материалистических фальшивок", потому что прямое нападение на науку в наш век - бесполезная затея, и уже ни для кого не секрет, что наука не может быть иной, чем материалистической.
И в заключение он поставил вопрос прямо:
"В заключение мы хотели бы получить ответ от Его Святейшества: считает ли Церковь по-прежнему Бруно, Коперника, Кеплера, Галилея и многих других мучеников науки еретиками и грешниками, а если нет, то подвергались ли публичному "порицанию" Климент VIII, Павел I, Ур6ан VIII и другие папы, творившие столько же зла, сколько все нечестивые мира сего?".
Он удивительно быстро получил ответ и, что еще более удивительно, не менее быстро напечатал его в своем "Исследовании мира". Как здраво замечает Игорь Петров в своей статье "Заплати, покайся, открой секретные архивы" (из которой взяты эти цитаты), "возможно, Тер-Оганезов испытывал обоснованную гордость тролля, которого только что вкусно накормили. Или же свою роль сыграл тот факт, что у Святого Престола не было никаких оправданий по поводу Дж. Бруно.
Устроив скандал, известный в высших астрономических кругах, Тер-Оганезов не преминул воспользоваться им. После петербуржцев настала очередь москвичей. В январе 1931 года деятельность Московского любительского астрономического общества (МАЛА) была расследована комиссией из восьми человек, в которую вошли представители Научного сектора Наркомпроса, Академии коммунистов, Государственного астрофизического института, студенты Московского государственного университета, фабрики "Труд" и Центрального комитета Союза воинствующих атеистов. Думаю, вы не удивитесь, узнав, что Наркоминдел представлял В.Т. Тер-Оганезов.
Комиссия нашла много недостатков, таких как: никто из руководства общества не был членом коммунистической партии, работники общества никогда не были заинтересованы в применении диалектико-материалистической методологии в области астрономии, и тому подобные грехи. В результате В.Т. Тер-Оганезов заменил выдающегося астронома А.А. Михайлов стал президентом Московского общества и возглавлял его в течение последующих семи лет.
В том же году наш герой принял участие в проверке Государственного астрофизического института (ГАФИ). Вследствие этого директор института В.Г. Фесенков был снят с должности. G. Фесенков был снят, а его место занял С. На его место был назначен В. Орлов. Тер-Оганезов стал заместителем директора. Он также занял место Костицына в редакционной коллегии "Астрономического журнала", главного астрономического издания страны. Вот как наш герой вспоминал об этом эпизоде несколько лет спустя:
Десять лет назад партия и советское правительство послали меня привести Астрофизический институт в христианский вид. Я попал туда как во вражеский лагерь. Единственный, на кого я мог положиться, был Ю... V. Филиппов, но большую часть времени я проводил в одиночестве. В этом институте В. В. Стратонов, высланный в 1922 году, и В. А. Костицын (не вернулся). С тех пор руководители института (В.Г. Фесенков и другие) на меня обижены. Я горжусь тем, что они клюют меня. Я считаю, что выполнил свою работу должным образом.
Интересно, смотрел ли он тогда на небо, хотя бы изредка?
И для тех, кто не может уснуть,
Я открою вам секрет.
Удивительный факт:
Я считаю звезды,
d И звезды не в счет d
И это правда.
Посмотрите в свои телескопы
И открыть для себя
Другие миры и края
Но у вас должно быть
Хорошая погода
На планете
Земля.
На мой взгляд, маловероятно, что у него не было времени. К концу года у Вартана Тиграновича появились заботы поважнее. В 1931 году при Народном комиссариате просвещения РСФСР был создан организационный отдел во главе с астрономом В. Т. Тер-Оганезовым для создания единого астрономического общества РСФСР. Идея была проста, как гений: зачем нам столько астрономических обществ? Они занимаются только суетой и беспорядком. Все четыре общества должны слиться в одно и объединить всех астрономов и геодезистов республики. Вскоре после этого Организационное бюро Астрономо-геодезического общества РСФСР (АГОР) опубликовало Заявление в журнале "Мироведение". В нем содержался призыв "...всем астрономам и геодезистам объединиться в одно Астрономо-геодезическое общество РСФСР". Однако уже в 1932 году был поставлен вопрос о создании не всероссийского, а всесоюзного общества.
1 августа 1932 года состоялось заседание Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, на котором был утвержден устав Всероссийского астрономо-геодезического общества (ВАГО). Так называлась существующая организация, одним из главных основателей которой был наш герой.
После того, как ВАГО было создано на бумаге, перед ним встала задача его организационного оформления. Это произошло на Первом Всесоюзном съезде по астрономии и геодезии - впервые в истории, когда в одном зале собрались почти все астрономы страны. Идея созыва Конгресса возникла в конце 1931 года (еще до юридического утверждения Устава ВАГО), и вскоре после утверждения Устава был сформирован Организационный комитет по созыву Конгресса во главе с ..... Да. От В.Т. Тер-Оганезова. Съезд прошел с большим успехом, но возглавить Всесоюзную организацию Вартану Тиграновичу не дали - нехорошо ставить во главе академиков человека, в активе которого две полустатьи четвертьвековой давности. Поэтому первым президентом Всесоюзного астрономо-геодезического общества был известный советский астроном, профессор А. А. Михайлов, а вице-президентами - В. Т. Тер-Оганезов и А. С. Чеботарев.
А если учесть, что серьезный ученый Александр Александрович Михайлов не очень интересовался деятельностью ВАГО и, по сути, всем заправлял Тер-Оганезов, то можно сделать вывод - мой герой снова оказался на вершине. Он был не только ведущим членом всех основных астрономических организаций и редактором второго по значимости астрономического журнала в стране. Более того - к 1936-37 годам он назначил себя ведущим партийным лидером в астрономии.
С 1936 года Вартан Тигранович участвовал в работе нескольких комиссий, направленных Академией наук для расследования "нездоровой" ситуации в Пулковской обсерватории. И он стал единственным членом этих комиссий, который настаивал на жестких мерах в отношении сотрудников обсерватории. Он не стеснялся в выражениях, и в своей статье в "Мироведении" под громким названием "За ликвидацию саботажа на астрономическом фронте до конца" он изложил все более или менее следующими словами:
'Органами Наркомата внутренних дел в советских астрономических учреждениях была раскрыта банда врагов народа, которая годами вела свою темную работу. Эти враги, среди прочих, пытались сделать все, чтобы попытаться подорвать престиж советской астрономии и помешать успеху ее движения. Например, мы можем сосредоточиться на одном из этих саботажников. Каким он был? Это был бывший социалист, который притворялся сторонником советской власти, внешне пытался показать свое "примирение" с ней, но часто не выдерживал и обнажал свои волчьи клыки.
Всего в Пулково было арестовано более 30 человек, многие из которых, включая разоблаченного, но неназванного директора обсерватории Герасимовича, были застрелены.
Показательно, что в той же статье Тер-Оганезов не только заклеймил репрессированных жителей Пулково, но и высек всех, кто пытался смягчить их участь:
"... Вызывает недоумение тот факт, что по сей день неизвестно, какую точку зрения имеет Академия наук на ясное и не вызывающее возражений содержание выводов инспекции обсерватории вышеупомянутой комиссией. Известно лишь, что проект постановления по этому вопросу, автором которого был постоянный секретарь Академии Н.П. Горбунов, был передан председателю комиссии В.Г. Фесенкову для редактирования. Проект резолюции был передан для редактирования председателю комитета Н.П.Горбунову, который лично, на свой страх и риск, значительно "смягчил" его, выбросив резкие формулировки и политические обвинения. Но даже в этой политически маскулинизированной форме резолюция оказалась "потерянным письмом".
Незаменимый секретарь" Горбунов был бывшим личным секретарем Ленина, под эгидой которого он и Артемьев работали в области научного управления в 1918 году. Он был арестован через несколько месяцев после появления статьи, в конце 1937 года, и умер в заключении. Академик Фесенков, по его собственному признанию, каждый день ожидал ареста. Но ему это сошло с рук - его сняли с должности председателя Астрономического совета Академии наук СССР и освободили от обязанностей директора Государственного астрономического института имени Штернберга.
Что можно сказать?
И вся печаль ушла,
Когда ты смотришь на небо
В трубе или просто за окном,
Но это правда, что в то время
# Ни дождь, ни снег
Ни дождя, ни снега,
d Тогда среди небесных сокровищ d
Среди небесных сокровищ
Для вас есть звезда.
d Но вы должны быть уверены, что d
¶ Хорошая погода ¶
d На планете Земля d
Интересно, однако, что сразу после этого триумфа, этого максимального прилива сил, Вселенная бесстрастно и скучно свела счеты с моим героем. Номер "Мироведена", в котором появилась статья "Об искоренении саботажа на астрономическом фронте до конца", оказался последним в истории журнала - он был объединен с журналом "Наука и жизнь".
Потеря должности главного редактора не стала для Тер-Оганезова последней. Члены московского отделения ВАГО, которое он возглавлял, сначала написали жалобу в ЦК, жалуясь, что выборы не проводились много лет, а после того, как выборы были назначены, они проголосовали за своего семилетнего председателя, избрав новым руководителем того же Михайлова. Еще до этого GAFI, который он "христианизировал" и в котором он был заместителем директора, слился с двумя другими институтами, и в новой структуре ему не нашлось места.
Затем, в 1938 году, Комитет ЦИК по академическим и научным учреждениям, где он работал, был распущен, а ВАГО, его главный зачинатель, был переведен из Наркомпроса в Академию наук СССР, где Тер-Оганезов не имел никакого влияния и где его откровенно недолюбливали. У них хватило наглости - они протестовали против присвоения ему степени кандидата наук и профессора без защиты, и не где-нибудь, а на страницах "Правды". В конце концов, он получил профессорскую должность, но скандал был крайне обидным. В том же году его имя исчезло из списка редакторов "Астрономического журнала".
Власть и авторитет ускользали из его рук. Он был всего лишь мелким дьяволом, и невезение постоянно бросало его на высокие должности, которые он не имел шансов удержать. И этого было достаточно, чтобы он горько скулил, когда поздравлял Морозова с награждением орденом Трудового Красного Знамени:
"Сейчас я сожалею, что благодаря проискам наших врагов, которые еще не наказаны, нет "Мироведения", которое было так близко вашему сердцу.
Дьявольская удача, однако, не оставила его - его не тронули, он пережил 1930-е годы относительно невредимым, хотя к концу десятилетия потерял практически все свои позиции, кроме созданной им WAGO. Войну он провел в Ташкенте и попытался по старой памяти предъявить претензии директору Ташкентской обсерватории Щелкову, но Ташмухамед Ниязович Кары-Ниязов, президент Академии наук Узбекистана, легко отразил атаку, больно щелкнув его по носу.
Никто больше не боялся и не уважал его. В 1955 году состоялся второй съезд ВАГО, на котором Тер-Оганезов не был избран ни на какую должность, потеряв также место в редакционной коллегии "Бюллетеня ВАГО". Его оставили только преподавать в Московском геологоразведочном институте имени Орджоникидзе. Орджоникидзе, созданный после разделения Московской горной академии на шесть университетов.
Он умер в 1962 году в возрасте 72 лет. Его биографы любят указывать, что ни одно из многочисленных советских астрономических изданий не опубликовало некролог. Это действительно так, но - справедливости ради - это относится только к астрономам. Довольно искренний некролог появился 7 мая 1962 года в газете "Разведчик Недр". - малотиражная газета Московского геологоразведочного института, где наш герой заведовал кафедрой математики более трех десятилетий, с 1930 года и до самой смерти.
Преподавание математики студентам оказалось более полезным, чем преподавание диалектики астрономам.
Более полезно, это точно.
Когда тебе одиноко
d И тебе почему-то грустно d
d Или что-то, что вы хотите понять d
Иди и спроси
d Седовласый звездочет d
*Он рядом с тобой*
d Все вопросы в мире d
У него есть ответы.
Он прочитал три тысячи книг
Он знает все небо
Он измерил все планеты
И позволит вам увидеть их
Там, на большой высоте
*Я даже не могу сказать, где*
*Звезды висят*
Как будто это апельсины
Но между звезд, между звезд
*С хвостом вверх, с пышным хвостом*
*Кометы ходят как павлины*
Как павлин.
И на луне, на луне,
Катает медведя на слоне,
У лунного медведя голубые глаза,
Не замечая нас
Что мы смотрим на него
И он читает свои сказки вслух самому себе.
В очерке использованы стихи Юрия Кима, а музыка, которая сейчас резонирует в голове, - молодого и гениального Алексея Рыбникова.
___________________
Я ежедневно рассказываю об интересных людях. Подпишитесь на сайт, чтобы не пропустить новые истории.
Больше интересных статей здесь: Космос.
Источник статьи: История одного астронома.