Революция — это стихия. Во время революции нормальные законы общества и методы борьбы с ним перестают работать. При плавании в спокойном море экипаж корабля может свободно выбирать направление и планировать маршрут следования. Во время шторма она пытается удержаться на плаву и никак иначе.
Человечество еще не научилось бороться с революцией, как с бурей.
В мирное время власть во многом зависит от привычки населения к послушанию, его инертности. Но политические группы, которые поднимаются наверх, не имеют такого ресурса. И вынуждены взаимодействовать с людьми, вкусившими свержение власти.
Во время революции правительства становятся более зависимыми, чем когда-либо, от общественного мнения.
Революция продолжается до тех пор, пока не будут решены проблемы, приведшие к революции, и проблемы, возникшие во время нее. Пока большинство группировок не получат то, что хотят, или, по крайней мере, не устанут от хаоса и насилия. И некоторые группы не будут ослаблены или искоренены.
Сила фракций во время революции, до ее пика, сместилась таким образом
Великий и Ужасный 1793 г
Вечером, перед казнью короля, роялистская гвардия зарезала депутата конвента, отомстив за приговор монарху. Для остальных депутатов это было грозным предупреждением о том, что с ними будет, если вернется монархия. Они наверняка помнили, что после восстановления монархии в Англии Карл II казнил убийц своего отца, несмотря на свое обещание этого не делать. И приказал повесить уже мертвого Кромвеля.
Казнь Людовика сильно осложнила положение республиканских властей. Роялисты объявили королем малолетнего Людовика-Шарля, сидевшего с матерью в тюрьме, и готовились к мести. Консервативно настроенные горожане, а главное, многие крестьяне проклинали цареубийц.
Суды Европы использовали казнь как предлог для объединения против Франции. Хотя монархи проливали крокодиловы слезы по Людовику, им было важнее перестать подавать дурной пример собственному народу. Кроме того, европейские правительства хотели ослабить Францию и получить территориальную прибыль. Французских дипломатов оскорбляли, высылали и даже убивали по всей Европе. В ответ Франция объявила войну Англии, Голландии и Испании. В результате почти вся Европа ополчилась против Франции.
Правительство жирондистов, казалось, не заботилось. Это было под впечатлением победоносной осени 1792 года. Многие жирондисты искренне верили, что будут сражаться только против королей, а не народа. Как заявил аббат Грегуар: «Все правительства — наши враги, все народы — друзья». Главное, что слишком многое для жирондистов зависело от этой войны.
Жирондисты были партией средней буржуазии. Им нужна была республика, монархия их не устраивала. Более того, многие из новых учредителей нажили состояния во время революции, и возвращение назад было не иллюзорным риском уничтожить все нажитое непосильным трудом.
Война должна была поднять авторитет правительства, отвлечь недовольные массы и, что не менее важно, решить внутренние экономические проблемы за счет грабежа соседей. А проблем было много.
Жирондисты были поклонниками очень популярной в то время идеи свободного от всякого вмешательства рынка. Для них предложение любого регулирования экономики было подобно предложению ортодоксальному еврею есть сало в субботу. Рынок должен был решить все проблемы.
В рамках таких идей, помимо запрета мастерских, которые действительно мешали, еще в 1791 г были запрещены профсоюзы. Рабочие были бессильны бороться против произвола хозяев. Для либералов того времени (но так же, как и для современных) работодатель имел право определять все условия найма. Как говорится, не хочешь - стой, за забором очередь.
Но хуже всего был хлеб. Еще до жирондистов была введена свободная торговля зерном. Рынок решил, что большинству французов прописали курс принудительного лечебного голодания. Почему-то народ этого не оценил и все больше злился на жирондистов. Санкюлоты требовали «максимума» — верхнего предела цен на хлеб и некоторые другие жизненно важные продукты. Эту идею им внушали не коммунистические агитаторы, которых тогда еще не было, а политика старого режима. До революции ограничительные меры в торговле хлебом позволяли массам хоть как-то выживать.
Теперь отсутствие таких ограничений, вместе с нежеланием крестьян возить хлеб в города и безработицей, делали жизнь народа невыносимой. Жирондисты не хотели иметь с этим ничего общего.
Ошибки жирондистов использовали для борьбы за власть якобинцы и другие, более левые группы. Важнейшие из них — эбертисты и «сумасшедшие".
Жак Рене Эбер, сын ювелира, решивший стать журналистом. В юности он был голоден, влеком к злословию и воровству. В 1790 году он нашел свою нишу в журналистике. Он основал газету Papa Duchen. Это французский народный персонаж. Эбер стал писать на просторечии, не стесняясь бранных слов. Он вел крайнюю пропаганду, проклинал правительство, требовал убивать богатых. Его подача была очень оригинальной, статьи наполнены вымышленными персонажами. Санкюлоты вырвали у Эбера газету друг друга. Летом 1792 года Эбер стал влиятельным политиком, председателем Клуба кордельеров. По иронии судьбы Эбер стал миллионером на своей бумаге, когда призывал к убийству богачей.
Папа Дюшен
Левее были «сумасшедшие». Досоциалисты призывали к радикальной борьбе с бедностью, уравнению собственности и централизованному хозяйству. Их лидером был священник Жак Ру.
Тем временем ситуация на французских границах обострилась. Силы антифранцузской коалиции (первой, всего их будет семь) росли, а французская армия таяла.
Французская армия в то время состояла из двух слабо взаимодействующих частей. Старый рекрут и доброволец. Они недолюбливали друг друга и называли «васильками» и «белыми задницами» по цвету своей формы».
Армия была плохо снабжена. В управление вмешались сразу несколько государственных органов, что мешало командирам и создавало путаницу. Добровольцы стали массово уходить из армии.
В конце февраля было принято решение об объединении добровольцев и призывников, которое было осуществлено лишь частично. Также было решено произвести новый набор, буквально добровольно-принудительный.
Обратите внимание: Великая Французская революция: начало.
Если добровольных рекрутов не хватало, решалось набирать силой.Среди фермеров вербовка была очень непопулярна, а в Вандее имела фатальные последствия.
Командующим северной армией был тогда генерал Дюмурье, чрезвычайно замечательная личность. Военный с юности, безумно храбрый (в одном бою получил 22 ранения) и в то же время чистый авантюрист, двуличный и жадный. Он был наемником и шпионом, он был в Бастилии. Он вовремя заметил, откуда дует ветер, и перешел на сторону революции. Был министром, вернулся в армию. Он внес значительный вклад в победу при Вальми.
Несмотря на плохое положение в армии, Дюмурье предложил перейти в наступление, Конвент согласился. Наступление, естественно, провалилось. Дюмурье решил, что республика — это все, и начал готовить поход своей армии на Париж с целью свержения Конвента и восстановления монархии. Он начал переговоры с австрийцами.
В конце мая 1793 г он попытался поднять на мятеж армию, но она осталась верна правительству. Дюмурье пришлось бежать в Белоруссию к австрийцам. Предательство Дюмурье сильно подорвало авторитет жирондистов.
В городах пролетарии гудели от голода, коалиция наступала на территорию Франции, а на западе вспыхнул крестьянский бунт, надолго удерживавший в равновесии республику — Вандею.
Вандея
Городские и деревенские люди всегда и везде не питали друг к другу горячую любовь. Для крестьянина горожанин — ловкая задница, которая его заводит. — Известно, что они там в городах делают. Жир деревенский едят. А в этих ваших городах блуд, разврат и наркотики. Горожане отвечают им тем же. Накопившаяся вражда между городом и деревней во время гражданской войны может взорваться чище, чем социальное неравенство.
Вандея в 1793 году была департаментом, входившим в состав бывшей провинции Пуату. И сама страна, и ее жители отличались крайним своеобразием образа жизни и менталитета.
Территория частично заболоченная, частично лесистая, очень труднопроходимая. Экономически Вандея была отсталой, городов было мало. Население составляли не полностью ассимилированные кельты, отличавшиеся дикостью и независимостью.
В Вандее не было большого антагонизма между священниками, дворянами и крестьянами. Жители области пользовались различными преимуществами, феодальный гнет не был особенно тяжелым. Вендеры отличались большой религиозностью и монархизмом. Они очень плохо восприняли церковную реформу, пакостили присяжным священникам, даже стреляли в их дома по ночам.
Вендеры столкнулись с казнью короля еще хуже. Но разговор стал последней каплей. Вендеры категорически не хотели защищать ненавистную условность. Когда крестьяне стали сопротивляться призыву, местные власти бесцеремонно расстреляли нескольких человек.
10 марта по всему отделению сработала сигнализация. Крестьяне, вооруженные чем угодно, только не дубинками, иглами и охотничьими ружьями, повсеместно свергли власть, уничтожили Национальную гвардию и начали истреблять священников, горожан и чиновников, верных правительству.
Нет ничего хуже ненависти, когда сталкиваются социальные, национальные и культурные конфликты. Для крестьян революционная буржуазия прихода была презренным богатством и антихристом.
Именно с Вандеи началось самое большое веселье гражданских войн - художественное распиливание и сжигание людей. Расправы со стороны толпы, а тем более гильотины, были как цветы. Крестьяне, расправляясь с «антихристами», отпиливали им руки и изобрели оригинальный способ казни — «четки». Палачей связали цепью, а потом расстреливали каждую секунду, потом всех вместе закапывали в землю.
Очень скоро крестьяне нашли лидеров. Большинство из них были дворянами с военным опытом. Неприсягнувшие священники подняли агитацию. Хотя бунтовщики были необученными и недисциплинированными, они искупили его с фанатизмом, не боясь смерти за Бога и царя.
Всего в восстании участвовало около 100 тысяч человек, более десяти процентов населения Вандеи. Восстание распространилось на весь приход и часть прилегающих.
Следующий игрок крутит барабан
Положение о республике весной 1793 г
Вместо того, чтобы засучить рукава и начать разгребать намазанную ими же кашу, жирондисты принялись нападать на якобинцев, которые стали отвечать тем же.
Якобинцы стали предлагать экстренные меры, жирондисты пытались их заблокировать. Но им стало хуже. Болото, то есть большая, нейтральная часть Конвента, кое-что сообразило и стало превращать диваны от жирондистов к якобинцам.
Был создан чрезвычайный суд, который мог выносить приговор политическим преступникам в упрощенном порядке без права обжалования.
Впоследствии был принят ряд законов против заговоров и мятежей, самым грозным из которых был «Акт о наказании мятежников», предавший гильотине большинство казненных во время Террора.
«Все, кто принимает или хочет принять участие в контрреволюционных мятежах или мятежах, вспыхнувших или могущих вспыхнуть в различных ведомствах республики при призыве на военную службу, а также надевшие или желающие надеть белую кокарду или любые другие признаки мятежа, объявляться вне закона».
Если указанные лица будут пойманы или арестованы с оружием в руках, «они будут переданы палачу в течение 24 часов и убиты путем установления самого факта военной комиссией»; если участвовавшие в мятеже были застигнуты безоружными или после того, как сложили оружие, то смертной казни подвергались: «священники, бывшие дворяне, бывшие дворяне, их агенты и слуги, иностранцы, занимавшие всякую должности или выполняли какие-либо общественные функции при старом режиме или после революции, тех, кто вызывал или поддерживал беспорядки, руководителей, подстрекателей и виновных в убийстве, поджоге или грабеже».
Другие указы предписывали смертную казнь изгнанным дворянам и неприсяжным священникам, находившимся на территории республики, и тем, кто их приютил. Смертная казнь была установлена за измену родине, шпионаж, связь с неприятелем и за многое другое, в том числе за крамольные речи, крамольные крики и т д. (Ревуненков)
В мае в Париже был набран корпус для подавления восстания в Вандее, и он вооружился на вынужденную ссуду у богатых горожан.
Якобинцы, напротив, создали знаменитый Комитет общественного спасения, которому предстояло взять на себя диктаторскую власть. Якобинцы и другие крайности избегали самого слова «диктатура». В эпоху классического образования оно имело крайне негативный оттенок.
Однако жирондисты сопротивлялись. Они пытались очернить якобинцев как анархистов, осудить Марата, который, однако, успел оправдаться и арестовать Эбера. Муниципалитет выступил с протестом. Президент Конвента Жиронден Инар заявил 25 мая, что, если Коммуна вмешается в Конвент, жирондисты поднимут опеку и сравняют Париж с землей. Это было очень похоже на то, что когда-то сказал герцог Брауншвейгский, и вызвало всеобщее недовольство.
Наконец, к 30 мая накал борьбы достиг такой точки, что якобинцы, эбертисты и рабиаты решили поднять восстание и устроить чистку Конвента.
31 мая произошел бунт, но депутатам удалось успокоить людей. Однако 2 июня восстание повторилось. Конвент был окружен войсками. Солдаты были готовы стрелять в депутатов в живот. Под угрозой насилия Конвент был вынужден изгнать 22 самых ненавистных жирондистов. Власть перешла к якобинцам.
Робеспьер
Их признанным лидером был уже Максимилиан Робеспьер. Он был потомственным юристом, адвокатом. Робеспьер стал популярен в Аррасе за то, что постоянно защищал бедных. Его популярность была вызвана судебным процессом, в котором он защищал человека, установившего новинку, громоотвод, а соседи из суеверия пытались заставить его убрать эту вещь.
Он был избран в Генеральные штаты от своего города. Сначала никто не обратил внимания на маленького депутата, который не блистал красноречием и заранее готовил речи. Правда, Мирабо сказал о нем: «Бойтесь этого человека, он верит тому, что говорит».
Робеспьер постоянно отстаивал интересы народа и приобретал все большую популярность. Это давало ему уверенность, что общество говорит через него. Позже, в 1794 году, он скажет: «Я народ».
Маленький, бледный, всегда чрезвычайно опрятно одетый, он был безукоризненно честен, и это во времена повсеместной коррупции, когда для политика считалось нормальным использовать власть для личного обогащения. Робеспьер до конца жизни не приобретет из казны ни гроша и будет жить в нищете. Он фанатично верил в свои идеалы.
В тридцать лет Робеспьер был никому неизвестен, в тридцать два его знала вся страна, в тридцать четыре он обретал высшую власть, в тридцать пять его казнили.
@SenatorI@ebenbob@MoRFtus@Forsrof спасибо за поддержку рубля!
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Великая французская революция: возвышение якобинцев.