Этот рассказ, созданный в 1923 году, можно рассматривать как историческую зарисовку в чеховском стиле, повествующую о зарождении украинского национального самосознания и трагических последствиях этого процесса для человеческих отношений.
Идиллия, разрушенная политикой
Действие начинается с яркой, почти сказочной картины: по улице, напоминающей живую клумбу, идут девушки в традиционных вышиванках, чьи рукава подобны крыльям бабочек. Их сопровождают лихие «гайдамаки» в цветных шароварах. Однако эта идиллическая сцена уже омрачена для главного героя, учителя чистописания Антона Ивановича Кашкина. Он, некогда полюбивший этот край и его культуру, с горечью наблюдает, как знакомый город меняется на его глазах.
Причиной перемен стала политика. После подписания Универсала Украинской Центральной Рады атмосфера в городе стала иной. Прежняя повседневность — студенты, трамваи, рынки — сохранилась, но её теперь окрашивал новый, агрессивный национализм. Самый яркий символ этого — заборы. Если раньше на них писали невинные пословицы, то теперь они пестрели жёлто-голубыми лозунгами, призывающими защищать Украину от «подлого врага Москвы». Для Антона Ивановича, москвича по происхождению, эти слова были личным оскорблением.
Распад многолетней дружбы
Обида сконцентрировалась на его старом друге — учителе рисования Николае Петровиче Астапове. Оба были уже немолоды и доживали век, цепляясь за свои скромные должности в гимназии. Но революция всё изменила. Антон Иванович, чтобы выжить после отмены чистописания, изобрёл странные упражнения «ритма руки и пальцев», связывая их с йогой. Николай Петрович же преобразил свой предмет, введя «свободный метод» рисования.
Однако истинный разрыв произошёл не в методике преподавания, а в самоидентификации. Однажды Николай Петрович явился на работу в вышитой сорочке, шароварах и с выбритой головой, на которой остался лишь один седой чуб.
Обратите внимание: Рассказываю о главной особенности Е-100, о которой не все знают и за которую я полюбил этот танк.
Он объявил, что отныне он — не Николай Астапов, а Николай Остапенко, и будет говорить только на украинском, отрицая всё русское. Для Антона Ивановича это стало страшным предательством их общей многолетней жизни, учёбы, дружбы. Эта сцена отразила общую трагедию многих: вчерашние одноклассники и друзья становились чужими из-за новых политических границ.Одиночество и поиск ответа
Оставшись один, Антон Иванович с тоской наблюдал, как город наполняется гипсовыми памятниками Тарасу Шевченко, которые превращали образ поэта в политический символ. Попытка уехать на север, в родные края, не удалась — пути были перекрыты войной. И тогда в нём созрело решение. Чтобы духовно возвыситься над своим обидчиком, он должен был найти идею, превосходящую национализм. Так он пришёл к интернационализму.
Вступив в союз «Учителей-интернационалистов», Антон Иванович достал с чердака красное знамя, повесил его в комнате и начертал над кроватью девиз: «Интернационализм выше национализма!». Это стало его личным протестом и смыслом существования.
Трагическая развязка
Кульминация наступила, когда в город вошли войска. Среди ликующих толп, встречавших жёлто-голубые знамёна галицких полков, Антон Иванович увидел своего бывшего друга. Николай Остапенко, теперь министр, ехал на коне, принимая цветы и восторженные крики «Слава!». Этот триумф стал последней каплей.
В порыве отчаяния и принципиальности Антон Иванович выбежал на улицу с красным знаменем и крикнул: «Да здравствует Интернационал!». Этот жест оказался роковым. Солдаты выстрелили в него. Умирая, старый учитель не выпустил древко знамени из рук, что позже было истолковано новой властью как героический революционный подвиг.
Ольга Форш, 1923 г
Русская история Гражданская война в России Советская литература Короткие рассказы Международный Интернационализм Национализм Украинцы Длинные рассказы 0Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Ольга Форш. Герои. Рассказ 1923 г.