В летописи отечественной авиации немало имен тех, кто своим повседневным трудом способствовал совершенствованию самолетов. Вот один из них. Посвящается памяти Героя России, заслуженного летчика-испытателя Сергея Николаевича Мельникова.
Сергей Николаевич Мельников, Герой России (звание присвоено 7 марта 1995 г)
Воспоминания Александра Юрьевича Гарнаева, Героя России, Заслуженного летчика-испытателя, о друге и личности, с его любезного разрешения:
«Мы с Сережей почти ровесники, а «цыплята одного инкубатора» — уроженцы советского города Жуковского, еще полузакрытого, напрочь утопающего в тайне и романтике летных испытаний.
Вся наша молодежь шла бок о бок в одних занятиях и увлечениях, в параллельных школах/секциях: моя жуковская школа №3, его - №7, моя легкоатлетическая секция в городской СДЮШОР, его лыжная секция на Боровском кургане. Были у нас похожие друзья семей и авторитеты-кумиры из мира "козырных" летчиков-испытателей: мой - дяди Леня Рыбиков и Олег Гудков, его - Олег Кононенко (старший).
Мы оба с младенчества с упоением высасывали с молоком матери рев форсажа, регулярно накрывавший полгорода, оба ездили на похороны погибших испытателей, а к окончанию средней школы поставили перед собой четкую цель - поступить в Школу летчиков-испытателей (ШЛИ).). Оба они сами видели один главный путь - через военную истребительную школу и боевую офицерскую службу в советской истребительной авиации.
В призывной возраст у нас угадывалось прохождение тщательного медицинского осмотра в городском военкомате для поступления в военное летное училище. Тогда, в 1975-76 годах, статистика казалась пугающей: из 52 студентов-кандидатов прошли только пятеро. Двое из них оказались Серега и я, а нашими партнерами были сверстники Боря Кречетов и Игорь Гудков. Так что по двое пошли заходить в соседние истребительные ВВАУЛы: Сергей и Борис в Ейск, а Игорь и я в Армавир - исходя из резервирования каждого на дополнительную попытку входа в случае неудачи. Но тогда никто не ошибся - все четверо пришли с первого захода!
Мы все четверо, «асы» 1981 года, пришли на выпускной в родной Жуковский, переполненные гордостью — в парадных стальных шинелях и белоснежных офицерских рубашках, синих летных гимнастерках с золотыми лейтенантскими погонами… Море наше счастье выплеснулось через край, и мы пошли по улицам и бульварам родных, как по морю Жизни - которое тогда казалось нам по колено! Все четверо, отпраздновав первый офицерский отпуск, по-военному дисциплинированно отправились в боевые полки для дальнейшей военной службы.
Ровно через четыре года, в 1985 году, со второй попытки мне удалось пробиться к заветной цели – поступить из ВВС в Школу летчиков-испытателей. По советским меркам того времени, нам, слушателям, временно предоставили совершенно элитное жилье - отдельные квартиры для каждой семьи в новом общежитии, ПРОГУЛЯЕМОМ по лесистой окраине города. Однажды в дверь моей еще недостроенной квартиры постучали... Открыв ее, я чуть не закричала от радости - на пороге стоит Серега Мельников, "новоприбывший"! С тех пор мы давно не расставались..и не расстаемся.
Полтора года нашей учебы в ШЛИ пролетели как многосюжетное, красочное приключение: в горечь утраты товарищей вплелся красочный калейдоскоп триумфа и радости понимания, огромной ответственности. Сбылось: экстаз от сложнейших полетов полудюжины разных видов, трагедия прощания с погибшими товарищами, неутолимое желание подняться – на вершину овладения профессией мечты!
А после окончания ШЛИ в 1987 году мы были почти совсем неразлучны - оба находились в эпицентре бурной опытной работы на самых "забойных" предприятиях: в КБ Су и в КБ МиГ. Базовые аэродромы нашего собственного испытательного аэродрома в Жуковском располагались рядом вокруг огромного ангара, разделенного надвое перегородкой, а экспедиции наших рот в Ахтубинске (где нам приходилось работать по семь-восемь месяцев в году в начале нашей тестовой карьеры) были по соседству.
Помню, как нас смутил первый же "подвиг", который не заставил себя долго ждать: летя на испытания с новым топливным насосом на стареньком одномоторном Су-17 по, казалось бы, простой двигательной программе, Сергей побежал в тяжелую поломку силовой установки его двигатель непредсказуемо встал в воздухе и даже сразу не завелся..тогда молодой летчик-испытатель в нескольких непрерывных попытках взлетов аккуратно проложил взлетно-посадочную полосу аэропорта и затем только в шутку поинтересовался: а почему такие программы считаются на производстве типами только после 2-х степеней сложности с копеечной оплатой?!
Вообще юмористическое отношение ко всему вокруг было неисправимым кредо Сергея: он никогда не переставал шутить, даже в самых стрессовых ситуациях, даже в очень возмутительных обстоятельствах. его первой реакцией всегда была улыбка, она могла быть и искренней, и насмешливой, и покровительственной реакция.
У нас совпало все: и планы на жизнь, и отношение к своей работе, и увлечения, и свободное время, и взгляды на людей, на политику и все окружающие события. Как сумасшедшие бросились прыгать с парашютом…
Общее увлечение парашютным спортом, чуждое большинству братьев-пилотов. На фото слева - С. Мельников, справа - А. Гарнаев
Нам двоим всегда было интересно: и по службе, и дома, и на лыжных каникулах. как "секретным военным оборонщикам" со времен СССР нам рекомендовали отдыхать в Приэльбрусье, отгороженном забором от иностранного присутствия - только в турбазе Минобороны Терскол. Мы воодушевленно ездили туда каждую зиму из года в год, с упоением рубили трубы и перепахивали целые деревья, блуждали по крутым склонам и заснеженным буграм горы Чегет, седому Эльбрусу.
Горных лыж нам не хватило, беспокойным, и мы стартовали, именно с заснеженных склонов стартовать и летать по каньонам на парапланах. Очень яркая иллюстрация неукротимого характера Серегина: однажды, после неудачного приземления на Чегетской поляне, он почувствовал боль в ногах, но, преодолев ее, встал и прошел по горной тропе более 2 километров до лагеря Третья школа . Только на следующий день после рентгена у него диагностировали переломы обеих лодыжек, и на обе ноги наложили гипс. Но нашим бесконечным шуткам, приключениям, шуткам, новым интересным знакомствам всегда казалось, что нет конца…
В первую боевую службу авианосного крейсера в 1995-96 годах, когда он заходил в порт Мальты, Сергей сбегал в порт дьютик и купил резиновую маску чучело. Спустя пару месяцев, вернувшись из многомесячного похода на авиабазу Североморск, отважные летчики в носовой части корабля повели своих ястребов над Арктикой с палубы на базовый аэродром, где их официально встретил Высший Командование морской авиации по всем воинским обрядам: торжественное построение личного состава в парадной форме на аэродроме, руление, грохот оркестрового марша. Подъехав, Серёга быстро снял кислородную маску и лётный шлем, надел страшную маску и поверх неё всё оборудование обратно. в таком виде - с ЗШ-7 на голове и КМ-35 прикрепил, прикрутил, выключил двигатели и вышел из кают перед неподвижными парадными шеренгами воинов. Оркестр, который гремел, уже сбился с пути…
А вот служебных "подвигов" и "страшилок" на всю нашу последующую тестовую работу у нас было "более чем достаточно"..но не об этом сейчас речь, это все-таки не основная нагрузка тестовой работы - не на все в героизме и предприятиях, а именно в тяжелом труде. отнюдь не безопасном, но изматывающем, многолетнем.
С 1989 года на крымском военно-морском аэродроме Саки и близлежащем Черном море наши КБ "Су" и "МиГ" интенсивно проводят этап корабельных испытаний отечественного авианесущего крейсера, трижды переименованного: "Леонид Брежнев" - "Тбилиси" - "Адмирал Кузнецов". Там, на аэродромном блоке, мне как-то не повезло: при отработке посадки корабля на палубный пламегаситель сокрушительно сломалась стальная пружина механизма тросового подъемника, мой МиГ-29ЛЛ порвал левое колесо основной стойки шасси и пробил Третью Топливный бак - я едва успел подняться и "сорвался с крючка" пешком-посадил меня на большую взлетно-посадочную полосу аэропорта со сломанным шасси и топливом, вытекающим из дыры в баке. хлюпая сапоги в пролитом керосине, убегая по бетону от аварийного самолета.Пожара тогда чудом избежали,машина нуждалась в ремонте,а меня тем временем перенаправили безвозвратно,до получения результата испытаний,на Балхаш - в сверхстратегический предмет "07" на отработать уничтожение орбитальных объектов с экспериментальных самолетов на больших сверхзвуковых скоростях.
На палубе авианосного крейсера «Тбилиси», переименованного впоследствии в «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов» в 1990 году. На фото слева направо: Токтар Аубакиров, Сергей Белясник, Сергей Мельников, Михаил Шевяков, Александр Гарнаев , Авиард Быстрый мокрый
С самого начала работы над военно-морской темой Сергей без остатка посвятил себя этому делу. После громких первых успехов на палубе старших летчиков-испытателей он принял на себя основную тяжесть большого многолетнего объема испытаний, отработки различных корабельных методов, подготовки и ввода в строй войсковых испытателей и морских палубных летчиков: в общей сложности более десяти лет полтора упорного труда вдали от родины на родине, многие сотни полетов корабельной тематики, с дозаправкой в воздухе, для боевого применения, тысячи заходов на блок и палубу с пассажирами, с гаками, боевые походы по континенту, Вынужденные посадки на корабль с единственным пригодным тросом, двести палубных крюков - наши собственные посадки на корабль!
Наш выпуск из СЛИ-1987 оказался одним из самых "звездных": из 13 выпускников - пять Героев России (если честно, должно было быть шесть)... Серега Мельников - самый первый из нас! Особая практика присвоения высшего звания за летно-испытательную работу сложилась еще со времен Советского Союза: оглядываться не только на отдельные "подвиги" и "страшилки" (что в нашем деле случалось со многими, случалось с ежедневной регулярностью), а для того, чтобы не осквернить высокое звание - рассматривать представления не ранее чем через десятилетие непрерывной летной работы претендента в высших категориях сложности, с получения испытателем этого уровня допуска в принципе (что ни в коем случае не означает авансом всем, но только нескольким единицам). Сергей Николаевич Мельников за свою уникально сложную и продуктивную контрольную работу получил необыкновенно рано - несомненно заслуженно - Золотую Звезду через семь с половиной лет после окончания СЛИ.
Увы, Сергею пришлось заплатить немалую цену - и семейным счастьем, и в результате жизни... Драматический разрыв с первой семьей случился даже не дома, в Москве, а там же - во время напряженной работы в Саках. Потом судьба подарила ему еще одно недолговечное счастье – яркую любовь Сергея к красавице-лыжнице Тане, новую счастливую семью и двух очаровательных детей: дочку Юленьку и сына Тимку! Взрослая умница, очаровательная старшая дочь Лана, беззаветно любила своего отца…
Но на очередном летном медицинском осмотре Сергей вдруг заподозрил неладное. врачи временно отказались от заключения о его летной годности, но в той ситуации казалось, что альтернативы не было: то, чтобы просто понять, что же произошло в глубине тело, пришлось разрезать его очень резко - после чего при любом результате уже нельзя было исключить продолжение высокоманевренного полета на сверхзвуковых самолетах... Поэтому Сергей категорически отказался от всех оперативных вмешательств. А самые значительные его подвиги (без кавычек) были еще впереди!
в течение 7 (семи!) лет Сергей, продолжавший заниматься управленческой работой в своей Суховской компании, мужественно, с величайшей настойчивостью постиг все возможные методы нехирургического противодействия болезни в этом подлунном мире - от самых передовых медицинских , к физическим и высокодуховным. Невероятное исцеление периодически происходило на наших глазах в результате регулярных ежемесячных поездок и медитаций в тибетские монастыри - встретив его из таких поездок, сам не поверил своим глазам: вдруг необъяснимо помолодевший веселый юноша с ярким блестящим сиянием в глаза вдруг появились перед его глазами.
В этот период, очевидно, произошло духовное восхождение Сергея, на которое суждено взойти лишь очень немногим. По-братски мы с ним многое обсудили по секрету, столь сложному для понимания, не поддающемуся упрощенческим объяснениям, о зависимости нашей судьбы и здоровья от нашего собственного (прежде всего) мировоззрения и мироощущения. Именно тогда и от кого мне посчастливилось получить, наверное, самые важные уроки в жизни…
И на наших глазах действительно произошло настоящее чудо! Сергея вылечили - по крайней мере, с формальной точки зрения строжайших авиационных медицинских требований: он успел пройти все медицинские исследования, анализы и объективно убедить всех авиационных врачей в несомненной стабильности своего состояния, при отсутствии отрицательной динамики и какие бы острые угрозы не были внутри его тела. а на глубокие внутриполостные оперативные вмешательства он по-прежнему не соглашался по очевидным причинам, указанным выше. С момента первого закрытия прошло почти семь лет — и вот вердикт от ВЛЭК: Хорошо!
И зачем всевышнему нужно было позволить Сергею еще немного полетать?... Ну, конечно, не ради забавы! После ввода в эксплуатацию испытательного комплекса, нештатных ситуаций и невообразимо ответственных, сложнейших полетных заданий не ждали... Серега снова и снова с честью выходил победителем, и с характерной улыбкой, за чашечкой чая, шутил и шутил о следующие его подвиги…
В декабре 2007 года в связи с ухудшением политической обстановки отечественному авианесущему крейсеру срочно было приказано выйти из Североморска на боевое дежурство вокруг Европы. На аэродроме осталось несколько истребителей. Всю зиму в арктических морях стоит полярная ночь, ближайший рассвет ожидается не раньше марта следующего года. У всего истребительного состава ВМФ России давно истекли допустимые перерывы не только в проведении корабельных посадок, но и просто в ночных полетах! Как быть? Серёга, помоги всему отечественному флоту в одиночку!
Сергей тоже оказывается "не в порядке"..но над ним не висит дамоклов запрет воинских уставов. У тестировщика Главный судья – это, прежде всего, вы сами, ваше самообладание и ваша совесть! И вот на палубу корабля, планирующего ночной полярный курс над Баренцевым морем к северу от Скандинавии, один за другим приземляются корабельные истребители: зацепите, остановите, заглушите двигатели - единственный незаменимый летчик-испытатель Мельников выскакивает из кабины и влетает в уже стрекочущий ожидающий его вертолет. Быстрее до прибрежного аэродрома – а оттуда следующий этап охоты за уходящим кораблем, второй, третий, четвертый…».
Краткая информация: самолет заходит на посадку на палубу со скоростью 240-250 км/ч, на небольшой площадке на палубе 40х12 м он должен "приземлиться" и остановиться, зацепиться за крюк (гак) за один из четыре троса, за секунды скорость падает до нуля, позвоночник испытывает невероятную перегрузку.
В дальнем плавании у авианесущего крейсера "Адмирал Кузнецов" оборвались три троса из четырех - те самые, за которые цепляется самолет при посадке на палубу корабля. Мельников в раю. Ночь. Океан. А альтернативных аэропортов в море нет. И посадил самолет - успел зацепиться за единственный целый трос.
Удачливый? Мне повезло, когда я стал учеником летчика-испытателя Виктора Пугачева. Мне посчастливилось попасть в первую группу пилотов, отрабатывавших палубные посадки в Крыму. Почти два года обучения на Черном море значительно отшлифовали его профессиональные навыки. Затем наступила пятница, тринадцатое (13 июля), его первая надлежащая посадка на палубу.
Огромный корабль из-под облаков выглядит не более чем спичечным коробком. На него, следуя по курсу и покачиваясь на волнах, нужно посадить машину весом в несколько тонн и сбить скорость до нуля на палубе…
Первым этот сложнейший маневр выполнил летчик-испытатель Виктор Пугачев. Пугачев и Мельников собрались на палубе Су-27. А позже Сергей Мельников стал первым русским асом, совершившим 100 таких посадок (зацепов). А потом еще сто раз садил самолет на палубу. Всего более двухсот крючков!
Но тот случай в Северном море, когда оборвались три троса из четырех, и он посадил самолет без страховки и без малейшего права на ошибку, имеет особое значение и в его биографии, и в истории отечественной авиации.
"Вот это роль личности в истории! Чего стоило хотя бы участие Сергея в отечественной авиационной и морской программе, и его неустанная подготовка летного состава как отечественных, так и зарубежных заказчиков. Вот такие, сделанные из безысходности , категорически запрещены выезды с палубы неисправного корабля, пришвартованного к причальному пирсу рядом со скалой в бухте Видяево, на истребителе корабельного базирования, требующем немедленного ремонта из РФ в Индонезию с местных допотопных турбовинтовых заправщиков КС-130Ж, максимальная скорость которых была на целых 40 км/ч меньше минимально допустимой скорости дозаправки в воздухе Су-30.
Очередная командировка в Индонезию зимой 2009-10 гг стала для Сергея последней. Полеты там проходили с ужасающей интенсивностью, сердце замирало, когда я видел Сережу в частых разговорах по скайпу. Мы были вне себя от радости и мечтали о горнолыжном отдыхе сразу после того, как он вернулся из противных дремучих тропиков. Эти сны, словно мощные уколы, заставляли его бурно подниматься, но прямо на глазах Грей таял, как свеча…
Через день после приезда из Индонезии мы с большим удовольствием катались вместе по переулкам Москвы, оплатили в турфирме лыжные туры в австрийский Целль-ам-Зее. Но буквально через пару дней он перезвонил и сказал, что в этот раз горы не сдвинутся. Через пару месяцев мы с Сергеем крестили моего младшего сына Сережу.
Летом 2010 года мы в «Аэрофлоте» только начинали, предстояло освоить трансокеанские перелеты в Лос-Анджелес на Airbus A330... Я неожиданно дозвонился до 1 сентября, и Сергей позвонил поздравить меня с 50-летием. У меня упало сердце: вдруг стало ясно, что он прощается навсегда. 5 сентября 2010 года он покинул этот Свет».
Солидные звания, высшие награды и почетные звания: Заслуженный летчик-испытатель России, Герой России, кавалер ордена Почета, большая административная должность в компании Сухого не вдохновили его стать звездой. Друзья звали его просто - Мельников Серега. Он был жизнерадостным человеком, веселым человеком. Он увлекался парапланеризмом, ездил на мотоцикле — у него даже был паспорт для въезда на территорию Летно-исследовательского института на нем. Его голос неоднократно слышали тысячи людей: он комментировал полеты на аэрокосмических салонах МАКС в Жуковском.
В США пилота, совершившего 100 посадок на палубу авианосца, приглашают на прием к президенту страны. Такие асы мы празднуем по-своему.
Коллеги уважительно называли Старли (тогда еще майора) запаса Мельникова «полковником Северного флота», он даже указывал это уникальное звание на своей летной форме. А про Мельникова хорошую песню сложил Николай Анисимов, написали книгу, его имя присвоено школе и в память жителей города Жуковского он в одном строю с Анохиным и Гринчиком, Амет-Ханом Султаном и Станкявичюс, Грищенко и Волк, Виктор Пугачев и многие другие наши славные герои - жили и уже ушли от нас.
Александр Юрьевич Гарнаев (слева) и Виктор Георгиевич Пугачев (справа). Выступление на вручении школе № 7 г. Жуковского имени Героя России Сергея Мельникова
«За тучами всегда солнце», — оптимистично заметил Сергей Мельников. Уже более десяти лет Сергея Николаевича нет в живых. Он навсегда в нашей памяти.
«...Ведь летчики не гибнут,
И просто поменяй крылья,
И Господь их считает
В воздушной эскадрилье…»
Скупые строки биографии:
Сергей Николаевич Мельников родился 7 июля 1959 года в подмосковном Жуковском в семье выпускников МАИ.
В 1977 году, через год после окончания средней школы №7, поступил в Ейское высшее военное училище летчиков.
После окончания служил в строевых частях ВВС в городе Гянджа (Азербайджан).
В 1986 году вышел на пенсию по старшинству.
В 1987 году окончил Школу летчиков-испытателей (ШЛИ Минавиапром), пришел на летно-испытательную работу в ОКБ Сухого».
В 1989 году, не отрываясь от основной работы, окончил Московский авиационный институт.
Участвовал в испытаниях и доводке самолетов Су-17, Су-25, Су-27, Су-33. Испытывал и вводил в эксплуатацию палубные самолеты Су-33, Су-25УТГ и Су-25УТГ.
Почти два года на комплексе НИТКА (г. Саки) тренировался по посадке самолета на палубу авианосца.
В 90-е годы подготовил большую группу морских летчиков на Су-25УТГ для базирования на тяжелом авианосном крейсере «Адмирал Кузнецов», за что 7 марта 1995 года получил Золотую Звезду Героя России.
29 апреля 1999 года поднялся в небо (в качестве второго пилота) и затем испытал Су-33УБ (Су-27КУБ).
С 2001 г. - заместитель начальника летной службы летно-испытательной и опытно-конструкторской базы ОКБ Сухого».
Умер после продолжительной болезни 5 сентября 2010 года. Похоронен на Быковском кладбище в городе Жуковском.
Источники:
https://garnaev.livejournal.com/2023/07/07/
https://garnaev.livejournal.com/81936.html?view=comments#com...
https://garnaev.livejournal.com/18700.html
https://garnaev.livejournal.com/81550.html?utm_source=3userp...
https://garnaev.livejournal.com/43769.html
https://nashamoskovia.ru/news-17622/
Без рейтингаLongpostАвиацияПилотыИспытателиHeroes 3 ЭмоцииБольше интересных статей здесь: Наука и техника.
Источник статьи: Сергей Мельников. Памяти Героя.