В тот день самолёт, казалось, всеми силами пытался отговорить меня от полёта. Никаких явных неисправностей не было, но он будто капризничал, требуя то почистить свечи, то подрегулировать карбюраторы, то поменять лампочку. Я же, охваченный желанием подняться в небо, игнорировал все эти «сигналы», как и тревожные признаки в погоде.
Игнорирование предупреждений
Погодные условия оставляли желать лучшего. Ветер дул вдоль полосы, и в приложении его скорость казалась приемлемой, но в реальности он был порывистым и периодически усиливался на несколько минут, заставляя железные листы ангара громыхать. В голове мелькал вопрос: «А стоит ли лететь?» Но желание летать было сильнее, и я отгонял сомнения. На аэродроме почти никого не было, и некому было дать совет или остановить.
Взлёт и первые проблемы
Наконец, все отговорки самолёта были исчерпаны, и мы взлетели. Взлёт порадовал – ветер был встречным. Однако, как только мы миновали торец полосы и начали набирать высоту над лесом, самолёт начало сильно болтать и «колбасить». На первом развороте, когда мы подставили бок ветру, стало совсем нехорошо. Я принял решение садиться обратным курсом.
Коварство привычки и особенности аэродрома
Здесь стоит сделать важное отступление об особенностях нашей площадки. В торце полосы, по курсу 360, находится двухметровый вал с автодорогой – местная «Стена Чемпионов». Полоса имеет уклон вниз от этой дороги. Из-за этого у всех местных пилотов выработалась устойчивая привычка: взлетать по курсу 180, а садиться – по курсу 360. Мы, конечно, умеем садиться и против ветра (курсом 180), но привычка – сильная вещь. Каждый сам решает, когда уже пора нарушить привычку и сесть строго против ветра.
И я, ощутив боковые порывы, решил не продолжать «коробочку», а, развернувшись, сесть «по привычке» курсом 360. В голове промелькнуло: «Сделаю поправку на ветер».
Обратите внимание: Сильный ветер снёс пассажирский самолёт.
В обычных условиях я сажусь в конце первой трети полосы, но тут, будучи «умным», решил сесть с запасом, ближе к началу.Проваленная посадка и борьба со стихией
Первые же секунды захода показали, что я не укладываюсь. Самолёт шёл выше глиссады, а торец полосы быстро «убегал» под капот. Полностью убранный газ не помогал. Я решил применить скольжение на крыло, чтобы вернуться на глиссаду. Добавил педаль – реакции мало. Даю полную педаль: самолёт резко разворачивается, я вижу полосу уже в дверь кабины, и мы начинаем снижаться со скоростью 4 м/с. Вспоминается правило: ниже 50 метров не скользить. На подходе к этой высоте я пытаюсь выровнять самолёт.
Но не тут-то было. Очередной порыв ветра упёрся в отклонённый руль направления, и педаль не двигалась. Несколько секунд, показавшихся вечностью, я боролся с педалью, проваливаясь под глиссаду и представляя, как шмякнусь о землю. По закону подлости, прямо перед самой полосой порыв ослаб или я пересилил его, и самолёт выровнялся. Но ветер тут же унёс нас снова выше глиссады. Стало ясно, на полосу не попасть.
Роковой первый разворот и встреча с ротором
Пришлось уходить на второй круг. Я решил действовать «по учебнику»: выполнить стандартную «коробочку» и сесть уже против ветра, курсом 180. Первый разворот находится совсем близко к торцу полосы (так сложилось из-за соседней деревни). И тут я осознал следующую ошибку. Путь от первого ко второму развороту лежит над узкой поляной с борщевиком, с одной стороны которой деревня, а с другой – высокий лес.
Ветер, набегая на этот лес, создавал мощный нисходящий поток – ротор, который прижимал всё, что летело, прямо к этой злополучной поляне. И мы неслись прямиком туда. Хотелось нарушить все правила, проигнорировать жалобы деревенских, пролететь над деревней и сразу развернуться на посадку. Но привычка и правила взяли верх.
Мы пошли от первого разворота, отчаянно пытаясь набрать высоту хотя бы выше верхушек деревьев. В этот момент я вспомнил историю про самолёт «Северок», который несколько лет назад таинственной силой был прижат к земле в похожих условиях. И вот эта сила – могучая рука ротора – накрыла нас. Самолёт дал крен, я висел на ремнях, держа ручку на себя на взлётном режиме, но нас неудержимо прижимало к земле. Верхушки деревьев проносились мимо, вверх. Краем глаза я увидел, как стремительно приближается борщевик. «Эх, как из него потом вылезать…» – успело мелькнуть в голове.
Чудо и возвращение
И вдруг – давление отпустило. То ли лес неожиданно кончился, то ли ветер смилостивился. Не помню, на какой высоте мы выскочили из ротора, но борщевик запомнил отлично. Дальше было проще. Над более открытой местностью мы набрали высоту и, обогнув опасную поляну, над деревней пошли от третьего к четвёртому развороту на посадку курсом 180. Остатки турбулентности ещё потряхивали, но сама посадка на фоне пережитого показалась мягкой и очень короткой. С полосы я сразу зарулил в ангар. Только там я по-настоящему выдохнул.
Прибор контроля двигателя показал: время полёта – 3 минуты. Три минуты, которые могли стать последними.
Больше интересных статей здесь: Наука и техника.
Источник статьи: Попутный ветер.