Глава 38: Старец на Троне
Тронный зал, ещё минуту назад наполненный лишь гнетущей тишиной, теперь звенел от слабого, но яростного крика Великого Князя.
— Вон! Убирайтесь! Стража! Вышвырните их!
Старец на троне затрясся от приступа бессильного гнева. Его лицо пошло багровыми пятнами, а иссохшая рука вцепилась в резной подлокотник. Каждое его гневное слово было словно пищей для невидимых тварей, что клубились за его спиной. Яромир видел, как они жадно впитывают эту энергию, становясь плотнее и темнее.
Человек в чёрной рясе, советник, стоял рядом с торжествующей, едва заметной ухмылкой на бледных губах. Его план работал идеально. Черниговская делегация будет изгнана с позором. Связь между Киевом и одним из его вернейших союзников будет разорвана. А сам Великий Князь, истратив остатки сил на этот гневный всплеск, станет ещё слабее, ещё послушнее его шёпоту.
Князь Святослав и Ратибор стояли, словно громом поражённые. Они не знали, как реагировать. Броситься к князю и пытаться его урезонить? Это могло быть расценено как нападение. Молча уйти, подчинившись приказу обезумевшего старика? Это означало бы покрыть себя несмываемым позором.
Ксения застыла с побледневшим лицом, её глаза наполнились слезами обиды и страха. Человек на троне не был тем могучим правителем, о котором она слышала. Это был больной, капризный старик, марионетка в руках злобного шептуна.
Но Яромир видел не старика. Он видел пленника. Душа Великого Князя была в оковах, его жизненная сила, его "песнь" – заглушена, почти неслышна за отвратительным гулом и чавканьем тёмных пиявок. Яромир понял, что это – сердце киевской болезни. И если не вырвать эту занозу прямо сейчас, то весь организм Руси обречён.
В этот момент, когда стража у дверей уже шагнула вперёд, готовясь исполнить приказ, Яромир принял решение. Он сделал шаг вперёд из-за спин своих спутников.
— Стоять! — его голос, спокойный и полный силы, прозвучал в зале необычайно громко.
Все взгляды обратились к нему. Стражники замерли. Князь Святослав и Ратибор удивлённо посмотрели на своего кузнеца. Советник в чёрном злобно зыркнул на него, не понимая, откуда взялась эта помеха.
— Что ещё за мужлан? — прошипел он. — Ты кто такой, чтобы говорить в присутствии Великого Князя?
Но Яромир не обратил на него внимания. Его взгляд был прикован к трону.
— Я вижу хворь, что гложет нашего правителя, — сказал он громко и чётко, чтобы слышали все в зале. — И это не хворь тела. Его дух в плену у теней.
Советник дёрнулся, как от удара. Он попытался заслонить собой князя.
— Дерзость! Схватить его! Он оскорбляет Великого Князя!
Стража двинулась к Яромиру. Но Ратибор, очнувшись от оцепенения и инстинктивно доверившись человеку, который уже дважды спасал их от подобной нечисти, рявкнул:
— Стоять, киевляне! Дайте ему слово!
В этот момент вперёд выступил пожилой, седобородый воин в дорогих доспехах, стоявший до этого в тени у стены. Это был Добрыня, киевский воевода, дядя и наставник самого Владимира. Он с тревогой и болью смотрел на то, что стало с его племянником.
— Что ты хочешь сделать, черниговец? — спросил он, и в его голосе звучала отчаянная надежда.
— Я могу ему помочь. Но мне нужно подойти, — ответил Яромир. — Воевода киевский, прикажи своим людям отойти. Я изгоню этих тварей.
Добрыня колебался лишь мгновение. Он видел, как его князь угасает день за днём, как врачи и знахари разводят руками, а этот противный советник, которого привели якобы для чтения священных книг, получает всё больше власти. Терять было нечего.
— Отступить! — громко приказал он своей страже. — Не мешать ему.
Советник в чёрном, увидев, что ситуация выходит из-под контроля, в панике зашипел:
— Не смейте! Это колдовство! Он убьёт князя!
Но его уже никто не слушал.
Яромир шёл к трону. Каждый его шаг был тяжёл, будто он шёл против сильного ветра. Тени, почуяв в нём угрозу, создавали вокруг себя поле давления, пытаясь остановить его. Советник метнулся ему наперерез, пытаясь преградить путь физически.
Яромир не стал с ним драться. Он просто оттолкнул его. Но в это движение он вложил частичку своей силы, усиленной амулетом. Для советника это было всё равно что столкнуться с несущимся быком. Он отлетел в сторону и с визгом повалился на пол, корчась не столько от боли, сколько от энергетического ожога, который оставило на нём прикосновение Яромира.
Путь был свободен. Яромир подошел к трону и встал перед иссохшим стариком. Князь Владимир смотрел на него мутным, непонимающим взглядом, в котором, однако, промелькнул животный страх.
Яромир поднял руку, ту, на которой был знак Берегини. И, не касаясь, провёл ею перед лицом Великого Князя.
И старец на троне увидел. На одно короткое мгновение его глаза прояснились, и ему открылось то, что видел Яромир. Он увидел рой мерзких тварей, что облепили его, увидел их щупальца, пьющие его жизнь. Он увидел чёрную ауру своего советника.
— Что... что это?.. — прохрипел он, и в его голосе был не гнев, а первобытный ужас.
Это было всё, что нужно Яромиру. Князь увидел врага. Его воля к борьбе, хоть и слабая, пробудилась.
Глава 39: Тени за Спиной
Осознание, ужасающее и внезапное, озарило угасающий разум Великого Князя. Тот короткий миг прозрения, подаренный Яромиром, сорвал пелену с его глаз. Он увидел кошмар, в котором жил последние месяцы. Невидимые твари, облепившие его, как саван. Их беззвучное, сосущее чавканье. И лицо своего доверенного советника, искажённое злобой и торжеством. Этого хватило. Глубоко в его душе, под слоем апатии и старческого бессилия, шевельнулся тот, кем он был раньше — Владимир, Красное Солнышко, яростный воин и властный правитель.
Эта искра воли, этот проблеск старого пламени — это всё, что было нужно Яромиру. Он увидел, как аура князя на мгновение вспыхнула, пытаясь сопротивляться. Теперь он мог действовать.
Он не стал использовать огонь, как против лесного духа, или сложные ритуалы, как с княжной. Здесь, в сердце власти, нужно было действовать быстро и решительно. Он положил одну руку себе на грудь, на обсидиановый кулон, вбирая его поглощающую силу. Другую руку — ту, на которой сиял знак ивы — он выставил вперёд, направляя её, словно меч, на клубящиеся за спиной князя тени.
— Прочь! — его голос не был громким, но он прозвучал с такой властью и силой, что, казалось, сами стены тронного зала содрогнулись. В это одно слово он вложил всю свою волю кузнеца, привыкшего придавать материи нужную ему форму.
Тени за спиной князя взвыли. Это был не звук, а ментальная волна чистого, концентрированного страдания. Они, привыкшие безнаказанно пировать на ослабленной душе, столкнулись с силой, которая не просто изгоняла, а разрушала их суть.
Дар Берегини, сила жизни, ударил по ним, как удар хлыста. Для них, созданий разложения и смерти, это было подобно яду. Они задергались, их полупрозрачные тела начали корчиться, истончаться. А сила обсидиана, которую Яромир направил через себя, создала вокруг князя зону пустоты, вакуум, который начал вытягивать из теней их собственную сущность.
Это было страшное зрелище для тех, кто мог его видеть. Яромир стоял неподвижно, его лицо было маской концентрации. Князь на троне вцепился в подлокотники, его тело сотрясала дрожь, но в глазах его уже не было страха — была ярость, направленная на невидимых врагов. Ратибор, Добрыня и остальные воины видели лишь, как воздух вокруг трона странно замерцал, как тени в углах зала заплясали и сгустились, а температура в палате резко упала.
Советник в чёрном, который всё ещё валялся на полу, в ужасе наблюдал за происходящим. Он видел, как его могущественные слуги, которых он так долго и кропотливо натравливал на князя, гибнут. Он закричал, пытаясь выкрикнуть контрзаклятие, но его голос утонул в нарастающем гуле невидимой битвы.
Тени за спиной князя отчаянно забились, пытаясь оторваться, ускользнуть. Но они были пойманы в ловушку между изначальной силой жизни и абсолютной пустотой. Их тела начали распадаться, таять, как дым на сильном ветру. С каждым мгновением их становилось всё меньше. Их пронзительный ментальный визг становился всё слабее, пока не превратился в тонкое, жалобное попискивание и, наконец, не стих совсем.
И когда последняя тень растворилась в небытие, всё закончилось.
Воздух в тронном зале снова стал тёплым и чистым. Давление исчезло. Мертвенная тишина сменилась гулким эхом в ушах.
Яромир опустил руку, тяжело переводя дух. Он чувствовал себя опустошенным, но победа была полной. Он посмотрел на князя.
И все в зале ахнули. Чудо происходило на их глазах. Словно невидимый художник стирал с лица князя морщины и тени. Серая, пергаментная кожа начала наливаться кровью, приобретая здоровый, розоватый оттенок. Впалые щёки округлились. Плечи расправились. Тусклые, выцветшие глаза прояснились, в них зажёгся прежний, знакомый всем огонь — умный, проницательный, властный. На их глазах дряхлый, девяностолетний старик превращался в могучего, сорокалетнего мужчину. Владимир снова становился сам на себя похожим.
Он медленно поднялся с трона, уже не сгорбленной тенью, а полным сил правителем. Он потряс головой, словно сбрасывая с себя долгий, кошмарный сон. Его взгляд обрёл фокус. Он обвёл им тронный зал, и теперь он узнавал всех.
— Добрыня... — его голос прозвучал уже не скрипуче, а глубоко и сильно. — Святослав, брат! Ксения, как же ты выросла...
Его взгляд упал на черниговца, что стоял перед ним — молодого, сильного, покрытого потом, но со спокойным лицом. Затем он посмотрел на пол, где, дрожа от ужаса, всё ещё валялся его бывший "советник".
Память и гнев вернулись к Великому Князю одновременно.
Глава 40: Ядовитый Шёпот Советника
Пробуждение Великого Князя было подобно рассвету после долгой полярной ночи. Вместе с возвращением сил и молодости к нему хлынули и воспоминания. Но это были не чёткие картины, а мутные, тревожные образы, обрывки фраз, которые он слышал, находясь в тумане своей хвори. И в центре каждого из этих воспоминаний был один и тот же человек – тихий, вкрадчивый мужчина в чёрной рясе, что всегда стоял у его плеча.
Владимир перевёл свой прояснившийся, стальной взгляд с лица Яромира на съёжившуюся фигуру на полу. Человек в чёрном, советник по имени Феофан, медленно поднимался на ноги. Его лицо, обычно бледное и постное, теперь было искажено страхом и ненавистью. Он понял, что всё кончено. Его куклы-тени уничтожены, его марионетка-князь вырвалась из-под контроля.
– Это ты… – пророкотал Владимир, и его голос, налитый новой силой, заставил свечи в подсвечниках задрожать. – Это твой голос я слышал в своей голове. Это твой ядовитый шёпот окутывал меня, словно паутина.
Князь сделал шаг вперёд, сходя с возвышения, где стоял трон. Каждый его шаг был тяжёл и полон угрозы.
Феофан отшатнулся. Маска смиренного слуги слетела с него, обнажив лицо злобного, загнанного в угол хищника.
– Я лишь читал тебе священные книги, Великий Князь! – взвизгнул он, пытаясь разыграть свою последнюю карту. – Я молился за твоё здравие! А этот... этот язычник, этот колдун! Он наслал на тебя морок, он одурманил тебя! Он хочет твоей смерти!
Это была отчаянная попытка перевернуть всё с ног на голову. Но она была обречена на провал. Все присутствующие в зале – Добрыня, Ратибор, Святослав – видели чудо своими глазами. Они видели, как Яромир вернул их князя из небытия, в то время как этот советник довел его до состояния живого трупа.
Яромир молчал. Он сделал своё дело. Теперь была очередь князя. Он отошёл в сторону, вставая рядом с воеводой Добрыней. Его дар всё ещё "слышал" ауру Феофана – теперь она билась в агонии, извергая волны чистого ужаса и злобы. Яромир понял, что этот человек был не просто последователем культа, а жрецом высокого ранга, умеющим управлять тенями и высасывать чужую волю.
– Молился? – усмехнулся Владимир, и эта усмешка была страшнее любого крика. – Я помню твои молитвы, "советник". Ты шептал мне, что мои друзья – враги. Что мои верные воеводы готовят заговор. Что мой род ослаб и нужно искать силу в "древних источниках". Ты убеждал меня, что мои вассалы неверны, что Чернигов и Полоцк вот-вот поднимут мятеж. Это были твои молитвы? Отравить мой разум, изолировать меня от верных людей, чтобы сделать своей послушной куклой?
Владимир подошёл вплотную к Феофану. Великий Князь был на голову выше и вдвое шире в плечах. Он смотрел на жреца сверху вниз, и в его глазах горел холодный огонь.
– Кто тебя послал, мразь? – прорычал он. – Какой из моих "друзей"-князей подослал ко мне эту гадину, чтобы она грызла меня изнутри? Говори!
Феофан в ужасе попятился, упершись спиной в стену.
– Я… я никому не служу, кроме тёмных богов! – пролепетал он. – Ты не поймёшь... Грядёт новая эра...
– Я пойму, – пообещал Владимир. – Мои мастера допросов очень хорошо помогают обрести понимание. Стража!
Двое гридней, тех самых, что охраняли тронный зал, шагнули вперёд, их лица были суровы. Они схватили Феофана за руки.
Но в этот момент, загнанный в угол жрец пошёл на последнее. Его глаза закатились, и он забормотал короткое, резкое заклинание. Из-под его рясы вырвалось облако густого чёрного дыма, которое на мгновение ослепило всех. Дым пах серой и ужасом. Когда он рассеялся, Феофана уже не было. Он просто исчез. Лишь на полу осталось небольшое, дымящееся тёмное пятно.
– Сбежал! – рявкнул Добрыня, бросаясь к тому месту. – Колдовство...
Но Яромир, наблюдавший за всем своим внутренним зрением, видел иное.
– Он не исчез. Он ушёл, но недалеко, – спокойно сказал он. – Он использовал короткий перенос, магию тени. Это отняло у него почти все силы. Он ранен и слаб. И он ещё в городе.
Владимир, ярость которого лишь усилилась от побега врага, повернулся к нему.
– Найти его! Весь город перевернуть, но найти эту тварь!
Он посмотрел на воинов, затем на своих гостей, и его взгляд остановился на Яромире. Гнев на его лице сменился чем-то другим. Он подошел к кузнецу, чья работа только что спасла ему жизнь и царство, и положил ему на плечи свои могучие руки. Весь его облик выражал безграничную, царственную благодарность.
А в это время, в одном из тёмных, грязных переулков Подола, из тени стены вывалилась фигура в чёрной рясе. Феофан тяжело дышал, его рвало чёрной желчью. Перенос отнял у него все силы. Он прислонился к стене, дрожа. Но в его глазах был не страх.
Обратите внимание: Книга Бохума.
Была лишь ярость. Он проиграл битву, но не войну. Он бежал не для того, чтобы спасти свою шкуру. Он бежал, чтобы предупредить остальных. План "тихого" захвата власти провалился. Князь снова стал собой. А значит, нужно было переходить к плану "Б". К открытому террору и хаосу. Прямо на грядущем празднике.Глава 41: Забытое Приглашение
Когда чёрный дым, оставленный сбежавшим Феофаном, окончательно рассеялся, в тронном зале повисла напряженная тишина. Все смотрели на Великого Князя. Владимир стоял посреди палаты, могучий, полный сил, и казался центром, вокруг которого снова начал вращаться мир. Он провёл рукой по своему лицу, коснулся упругой кожи, провёл по густой бороде, словно не веря в собственное преображение.
Затем он глубоко, полной грудью, вдохнул.
– Воздух… – пророкотал он. – Я почти забыл, какой он на вкус, когда в нём нет этой гнили.
Его взгляд обрёл былую остроту. Он обвёл им своих гостей. Он посмотрел на князя Святослава, своего верного вассала и родича, на его суровое, но честное лицо. На воеводу Ратибора, чью преданность он знал с малых лет. На юную княжну Ксению, чьё лицо было полно благоговейного страха и восхищения. И, наконец, на Яромира. Человека, который только что вернул ему всё: его силу, его разум, его жизнь.
Владимир шагнул к Святославу и, к изумлению всех, заключил черниговского князя в могучие, медвежьи объятия.
– Прости, брат! – его голос был искренним, без тени княжеской надменности. – Прости за приём. Тварь, что сидела в моей голове, почти заставила меня изгнать самых верных людей.
– Я рад видеть тебя прежним, Владимир, – растроганно ответил Святослав, хлопая его по спине. – Это лучшая встреча из всех.
Затем Великий Князь повернулся к Ксении. Он по-отечески нежно взял её за подбородок и заглянул в глаза.
– А ты, красавица, выросла. Стала копией своей бабушки Малуши в молодости – такая же гордая и смелая. Не побоялась напомнить старому пню о его же приглашении.
Он улыбнулся, и эта улыбка преобразила его суровое лицо, сделав его тем самым "Красным Солнышком", о котором слагали песни. Ксения покраснела от смущения и радости.
– Так ты помнишь? Про приглашение? – тихо спросила она.
– Теперь помню! – рассмеялся Владимир. – Словно туман рассеялся. Конечно, помню! Я разослал грамоты всем верным князьям ещё год назад. Мы должны явить всему миру единство и силу Руси на празднике нашего великого бога Перуна! И твой приезд, Святослав, – лучший тому знак. Вы наши самые дорогие гости!
Он повернулся и снова устремил свой взгляд на Яромира. Он долго смотрел на него, и в этом взгляде были благодарность, уважение и огромное любопытство. Он подошел к нему вплотную.
– Я не знаю, как благодарить тебя, – сказал он уже серьезно. – Золото? Земли? Честь? Любое из этих слов кажется мелким по сравнению с тем, что ты сделал.
А потом его лицо снова расплылось в хитрой, варяжской улыбке. Он обернулся к Ксении, а потом снова к Яромиру.
– Ого, княжна, – громко сказал он, чтобы слышали все. – А какого ты себе жениха отхватила! Смелый, сильный, да еще и с такими… талантами. Я смотрю, и ты ему приглянулась. Правильный выбор, одобряю!
От этих слов Ксения вспыхнула как маков цвет. Она опустила глаза, теребя край своего платья.
– Что ты, Великий Князь! – пролепетала она. – Это не так… Он просто… просто мой сопровождающий.
Яромир тоже смутился. Он совершенно не ожидал такого поворота. Привыкший к битвам с духами, он оказался совершенно не готов к прямолинейному "сватовству" от правителя всея Руси.
Но Владимир не унимался. Он повернулся от смущённой парочки к самому Яромиру.
– Раз не жених, тогда, может, мне на службу пойдёшь? – спросил он в лоб. – Мне такие люди нужны позарез! Эти интриганы в рясах… нужно кому-то видеть их гнилую суть. Мы тебе найдём и дом, и дело по душе! И невесту подберём, не хуже княжны!
Он развернулся к своему воеводе Добрыне, который с улыбкой наблюдал за сценой.
– Добрыня, сколько там твоей младшенькой, Любаве? Пятнадцать минуло? Не пора ли замуж? Гляди, какого я тебе зятя нашёл! – он хлопнул Яромира по плечу.
Старый воевода Добрыня и Яромир смутились одновременно.
– Великий Князь, он... — начал было Добрыня.
– Благодарю за честь, Великий Князь, – поспешно прервал его Яромир, низко поклонившись, чтобы скрыть свое смущение. – Но я пока не готов остепениться. Я человек простой, мастеровой…
– Мастеровой? – громогласно рассмеялся Владимир. – Таким мастерам, что возвращают князьям жизнь, цены нет! Ну, смотри сам, – он хитро подмигнул. – Но не затягивай, а то женим быстро, и не заметишь как!
Смех Великого Князя заполнил тронный зал, окончательно разгоняя остатки мрака и страха. Напряжение спало. Делегация из Чернигова была не просто принята. Она была встречена с величайшим почетом. А Яромир, простой кузнец, в один миг превратился из никому не известного сопровождающего в человека, которому Великий Князь был обязан жизнью, и, к его ужасу, в самого завидного жениха Киева. Он понял, что тихая и незаметная жизнь для него закончилась навсегда.
Глава 42: Вспышка Княжеского Гнева
Смех Великого Князя Владимира ещё гулким эхом отдавался от высоких сводов тронного зала, когда его лицо снова изменилось. Весёлая, почти мальчишеская улыбка исчезла, уступив место выражению холодной, сконцентрированной ярости. Пробуждение принесло не только облегчение, но и острое, жгучее осознание того, насколько он был слаб и унижен, насколько близко его держава подошла к краю пропасти.
– Добрыня! – его голос стал твёрдым, как сталь.
– Я здесь, князь, – отозвался старый воевода, мгновенно становясь серьёзным.
– Собери моих лучших ищеек. Тот червь в рясе, Феофан, должен быть найден. Живым или мёртвым, но лучше живым. Я хочу заглянуть ему в глаза, прежде чем скормить его псам. Переверните каждый дом, каждый подвал, каждый кабак в Киеве. Я хочу, чтобы земля горела у него под ногами.
– Будет исполнено, князь.
Но это было только начало. Память возвращалась к Владимиру урывками, и каждая новая вспышка воспоминаний подпитывала его гнев. Он вспомнил смутные донесения о беспорядках на южных рубежах. О странном поведении тмутараканского князя, своего родича. О караванах, которые не дошли. Тогда, в тумане своей хвори, под убаюкивающий шёпот Феофана, он отмахивался от этих вестей, считая их мелкими дрязгами. Теперь он видел их в истинном свете — звеньями одной цепи.
– А где этот… – он запнулся, пытаясь вспомнить имя. – Брат мой троюродный, Всеволод… Сын Изяслава Полоцкого. Последнее время он слишком часто околачивался у моего двора. Всё о моём здоровье пёкся, лицемер.
– Он здесь, в Киеве, князь, — ответил Добрыня. – Разместился на своём подворье, готовится к празднику.
Лицо Владимира окаменело. Он сложил два и два. Дальний родственник, не имеющий реальных прав на престол, но с большими амбициями. И жрец-культист, медленно убивающий самого князя. Схема была проста и отвратительна.
– Привести его ко мне. Немедленно, – приказал он. – И не как гостя, а как татя. В кандалах.
Ратибор и Святослав переглянулись. Они понимали, что сейчас станут свидетелями настоящего княжеского правосудия — быстрого, жестокого и неотвратимого.
Не прошло и часа, как в тронный зал, уже без всяких церемоний, вволокли того самого троюродного брата. Это был высокий, холёный мужчина с бегающими глазками и редкой бородкой. Увидев полного сил Владимира на троне, он побледнел как полотно. Его спесь мгновенно испарилась.
– Князь! Владимир! Брат! Что за… что за недоразумение? – залепетал он, пытаясь высвободиться из хватки дружинников.
Владимир медленно подошёл к нему.
– Недоразумение, говоришь? – его голос был тихим, но от этого ещё более страшным. – Это ты подослал ко мне жреца Чернобога, чтобы он выпил из меня жизнь, а ты бы занял моё место, пока Киев в трауре? Это ты снюхался с Мстиславом Тмутараканским, чтобы вместе отколоть южные земли, пока в столице смута?
Всеволод затрясся, его лицо покрылось испариной.
– Что ты… я не понимаю… это клевета! Наветы! Кто мог такое сказать…
Владимир не стал с ним спорить. Он посмотрел на Яромира, который стоял в стороне.
– Скажи мне, кузнец. Он? Это его нить?
Яромир на мгновение закрыл глаза, настраиваясь на ауру пленника. "Песня" Всеволода была отвратительной какофонией страха, жадности и слабой, но отчетливой связи с той же тьмой, что и у Феофана.
– Да, князь, – твёрдо сказал Яромир. – Он один из них. Его душа прогнила.
Этого было достаточно. Для Владимира слова человека, вернувшего его из небытия, были весомее любых доказательств.
– Я всё понял, – холодно сказал он. Он повернулся к своим дружинникам. – Уведите его во двор. И позовите палача. Мне не нужны предатели на моей земле.
– Нет! Владимир, побойся богов! – взвыл Всеволод, когда его потащили к выходу. – У тебя нет доказательств! Это беззаконие!
Владимир повернулся к нему спиной.
– Я и есть закон на этой земле, – бросил он через плечо.
В тронном зале воцарилась тяжелая тишина. Все понимали, какая судьба ждёт незадачливого заговорщика. Княжеский гнев был страшен, но справедлив. Владимир одним ударом начал выкорчёвывать заразу из своего ближайшего окружения.
Затем он повернулся к Ратибору.
– Воевода Черниговский. Твой отряд бился с этими тварями в лесу. Ты видел их силу.
– Видел, Великий Князь.
– Собирай свою дружину. И ты, Добрыня, собирай свою. Хватит ждать и обороняться. Мы нанесём удар первыми. Как только праздник закончится, мы идём походом на Тмутаракань. Я вырву это змеиное гнездо с корнем и покажу всем, кто пытается играть с тьмой, что бывает с теми, кто предает Киев.
Вспышка княжеского гнева переросла в пламя священной войны. Владимир, только что вернувшийся к жизни, не собирался медлить. Он был готов не просто защищаться, а атаковать. И этот поход должен был стать показательной поркой для всех мятежных князей и их тёмных покровителей. А Яромир понял, что его короткая служба в качестве сопровождающего вот-вот превратится в нечто гораздо более масштабное и смертоносное.
Глава 43: «Я могу помочь»
Слова Великого Князя о походе на Тмутаракань повисли в воздухе, тяжёлые и неотвратимые, как грозовая туча. Старые воеводы, Добрыня и Ратибор, обменялись понимающими взглядами. Они знали, что такое княжеский гнев, подкреплённый праведной яростью. Приказ будет исполнен. Русь ждала междоусобная война, первая за долгое время, но война необходимая, очищающая.
Но в этот самый момент, когда воеводы уже мысленно подсчитывали, сколько времени займёт сбор дружины, а князь Святослав размышлял о последствиях такого похода для всей земли Русской, Яромир сделал шаг вперёд.
– Великий Князь, – его голос был спокоен, но привлёк всеобщее внимание. В нём не было ни лести, ни страха, лишь деловая уверенность мастера, говорящего о своей работе.
Владимир обернулся к нему, его гневное выражение лица сменилось любопытством.
– Что скажешь, кузнец? Хочешь выковать нам мечи для этого похода? Они нам понадобятся.
– Мечи понадобятся, но война – это последнее средство, – ответил Яромир. – Большая кровь может ослабить Русь так, что её сожрут и печенеги, и другие соседи. Прежде чем вести дружину, нужно провести разведку.
Добрыня и Ратибор согласно кивнули. Это была азбука военной науки.
– Верно говоришь, – согласился Владимир. – Я пошлю своих лучших лазутчиков…
– Ваши лазутчики увидят лишь то, что им позволят увидеть, – мягко перебил Яромир. – Они увидят воинов, посчитают копья и ладьи. Но они не увидят истинного врага. Они не увидят тёмных алтарей, что отравляют землю и разум людей. Они не почувствуют нитей заговора, которые связывают Мстислава Тмутараканского с другими предателями. Они не отличат верного человека от скрытого культиста.
Он сделал паузу, давая своим словам достигнуть сознания слушателей.
– А я могу.
В тронном зале воцарилась тишина. Это было неслыханно дерзкое, но в то же время абсолютно логичное заявление. Они все только что были свидетелями его способностей. Он "увидел" хворь князя, "услышал" предателя, уничтожил колдовство, перед которым были бессильны лучшие воины.
– Ты предлагаешь себя в качестве лазутчика? – с удивлением спросил Добрыня. – Ты храбрый воин, Яромир, мы это видели. Но шпионское ремесло… оно требует иной сноровки.
– Я не предлагаю себя в качестве шпиона, – покачал головой Яромир. – Я предлагаю себя в качестве… лекаря. Я пойду вперёд вашей дружины, под видом купца или странствующего мастера. Буду заходить в города и деревни. Я смогу найти и уничтожить их малые капища и обереги, ослабляя их силу ещё до прихода вашей армии. Я смогу найти их жрецов и последователей, отделить зёрна от плевел. Я смогу оценить, насколько глубоко зараза проникла в народ и в местную знать. Я соберу для вас сведения, которые не соберёт ни один лазутчик.
Ратибор посмотрел на Яромира с восхищением. План был смелым, опасным, но гениальным. Отправить вперёд не просто разведчика, а "чистильщика", который будет не только собирать информацию, но и ослаблять врага изнутри.
– Это безумие! – воскликнул Святослав Черниговский, в его голосе звучала неподдельная тревога. – Отправить его одного в самое змеиное гнездо! Они его выследят и убьют!
– Я буду не один, – сказал Яромир, и его взгляд невольно метнулся в сторону Ксении, но он говорил не о ней. – У меня будут свои союзники.
Он коснулся амулета под рубахой и знака на запястье. Владимир, видевший знак Берегини, и Ратибор, знавший о нём, поняли, о чём он говорит.
Великий Князь Владимир долго молчал, обдумывая предложение. Он смотрел на Яромира, на этого странного кузнеца, который появился из ниоткуда и за один день перевернул всё в его столице. С одной стороны, отправлять человека с такими уникальными способностями на верную смерть было расточительством. С другой... успех такой миссии мог бы сэкономить тысячи жизней и выиграть войну ещё до её начала.
– Ты просишь у меня разрешения отправиться в пасть к волку, — наконец проговорил Владимир.
– Я прошу у вас дать мне возможность вырвать у этого волка клыки, прежде чем он вцепится в вас, — спокойно парировал Яромир.
Это был ответ, который мог понравиться воину. Владимир усмехнулся.
– Хорошо. Я согласен. Это самый дерзкий план, что я слышал. Но именно поэтому он может сработать. Ты отправишься вперёд, как только соберёшь всё необходимое. Я дам тебе всё, что ты попросишь: золото, людей, лучшие корабли.
– Мне не нужно много золота. И мне нужен лишь малый, но верный отряд лучших людей вашего воеводы Добрыни. Тех, кто не боится смотреть в лицо нечисти, – сказал Яромир. – И быстрый корабль. Остальное я найду сам.
– Будет тебе и отряд, и корабль, — кивнул Владимир. Он снова посмотрел на своего спасителя с восхищением и долей зависти. – Вот они, новые герои Руси. Не те, что машут мечами на пирах, а те, что молча идут в тень, чтобы защитить свет.
Приняв это решение, Великий Князь вновь обрёл свою царственную уверенность. План действий был определён. И его остриём, его авангардом, должен был стать простой кузнец из Чернигова.
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Книга: Заря Сварога. Избранный Духами и Девами.