Так называемая "цилиндрическая печать Адама и Евы". Рисунок оттиска печати, выполненный Джорджем Смитом. Постаккадское происхождение, примерно 2200-2100 гг. до н. э.
История Адама и Евы, изложенная в Книге Бытия, представляет собой краеугольный камень иудео-христианского мировоззрения. Этот нарратив повествует о сотворении первых людей, их пребывании в Эдемском саду, искушении змеем, нарушении запрета вкусить плод с Древа познания, а также последовавшем за этим изгнании и утрате бессмертия. Сюжет затрагивает фундаментальные вопросы происхождения человечества, природы греха, обретения знания и неизбежности смерти. Однако многие ключевые элементы этой истории не являются уникальным достоянием библейской традиции. Они находят удивительные аналогии в более древних мифологических системах Месопотамии — шумерской, аккадской и вавилонской, чьи письменные памятники датируются III–II тысячелетиями до нашей эры. Подобные параллели часто связывают с процессами культурного взаимодействия, особенно в период Вавилонского плена евреев в VI веке до н.э., когда иудейские книжники могли быть знакомы с местными преданиями и творчески переосмыслить их в рамках монотеистической доктрины.
Такие месопотамские тексты, как мифы «Энки и Нинхурсаг», «Об Адапе», «Эпос о Гильгамеше» и «Атрахасис», содержат мотивы, перекликающиеся с библейским повествованием: сотворение человека из глины, описание райского сада, запретная пища, связанная со знанием или вечной жизнью, значимая роль женщины и змея, а также тема изгнания. Хотя речь не идет о прямом заимствовании, эти сходства указывают на общий фонд мифологических архетипов и сюжетов, циркулировавших на древнем Ближнем Востоке. В данной статье мы детально рассмотрим наиболее важные из этих параллелей, опираясь на оригинальные тексты и их современные интерпретации.
1. Сотворение человека: глина и божественная сущность
В Книге Бытия Бог формирует первого человека, Адама, из «праха земного», то есть глины, а затем вдыхает в него «дыхание жизни», делая его живой душой (Бытие 2:7). Этот акт подчеркивает двойственную природу человека — земную, материальную, и одухотворенную, божественную.Похожие концепции встречаются в мифологии Месопотамии. Например, в аккадском эпосе «Атрахасис» (около XVII века до н.э.) боги создают людей, чтобы переложить на них тяжкий труд. По совету бога мудрости Энки (Эа) они приносят в жертву бога Ве-Илу (в некоторых версиях — Кингу), а богиня-мать Мами (Нинту) замешивает его кровь и плоть с глиной, из которой лепит первых людей. Текст гласит: «С его плотью и кровью Бэлит-или смешала глину, так что бог и человек были смешаны вместе в глине». Эта смесь наделяет людей «этимму» — неким духовным началом или духом, что функционально аналогично библейскому «дыханию жизни».
В «Эпосе о Гильгамеше» богиня Аруру создает дикого человека Энкиду, также вылепливая его из глины. Изначально Энкиду, подобно Адаму, живет в полной гармонии с природой, но затем, через связь с женщиной (блудницей Шамхат), приобщается к знаниям и цивилизации, утрачивая свою первозданную невинность.
Важное отличие заключается в цели творения: в месопотамских мифах человек создается прежде всего как слуга и работник для богов, тогда как в Библии акцент делается на создании человека по образу и подобию Божьему (Бытие 1:27).
2. Образ рая: Эдем и шумерский Дильмун
Библейский Эдем описан как плодородный сад, обильно орошаемый реками, изобилующий деревьями и лишенный страданий, болезней и смерти — идеальное место обитания для первых людей (Бытие 2:8–10).Поразительно похожее место описано в шумерском мифе «Энки и Нинхурсаг» (около 2000 г. до н.э.). Это земля Дильмун, которая характеризуется как «чистая», «непорочная» и «светлая». В ней отсутствуют привычные беды: «В Дильмуне... ворон не каркает, лев не убивает... никто не говорит 'мне больно в глазах'». Бог Энки оплодотворяет эту землю, превращая ее в цветущий сад. Интересно, что само слово «Эдем» (евр. «эден») может быть связано с шумерским словом «эдин», означающим «степь» или «равнина».
В «Эпосе о Гильгамеше» также встречаются образы садов, связанных с вечной жизнью, а герой потопа Утнапиштим обретает после спасения место, напоминающее рай. Все эти описания сходятся в изображении идеального, плодородного пространства, находящегося под особым покровительством божеств.
3. Запретное знание и плод: цена мудрости и утрата бессмертия
Терракотовая настленная панель с изображением Энкиду. 2027-1763 гг. до н. э.
Центральным событием библейского мифа является вкушение Адамом и Евой плода с Древа познания добра и зла, после чего они обретают знание, но навлекают на себя гнев Божий, теряя доступ к Древу жизни и обрекая себя на смерть. Ключевую роль в этом играет змей-искуситель (Бытие 3:1–6).
В мифе «Энки и Нинхурсаг» бог Энки поедает восемь запретных растений, выращенных в саду Дильмун богиней Нинхурсаг. В наказание Нинхурсаг насылает на него проклятие, поражающее восемь частей его тела, включая ребро. Для исцеления Энки Нинхурсаг создает восемь богинь, одна из которых — Нинти. Ее имя является игрой слов: «Нин» означает «госпожа», а «ти» может переводиться и как «ребро», и как «дающая жизнь». Таким образом, Нинти — это «госпожа ребра» или «госпожа, дающая жизнь». Эта лингвистическая особенность проливает свет на библейский сюжет о создании Евы из ребра Адама, которая затем названа «матерью всех живущих» (Бытие 3:20).
В аккадском «Мифе об Адапе» (около 1400 г. до н.э.) представлена зеркальная ситуация. Мудрый Адапа, сын бога Энки, будучи приглашенным на небеса, отказывается от «хлеба и воды жизни», так как его отец предупредил его, что это пища смерти. В результате он упускает шанс обрести бессмертие. Верховный бог Ану с сожалением говорит ему: «Адапа, почему ты не ел? Теперь ты не будешь жить». Если Адам ослушался и лишился бессмертия, то Адапа, напротив, послушался и также его лишился.
В «Эпосе о Гильгамеше» процесс обретения знания также связан с утратой прежнего состояния. Дикий Энкиду после связи с Шамхат обретает разум (в том числе осознает свою наготу), но при этом теряет свою изначальную гармонию с природным миром: животные, его прежние спутники, отворачиваются от него.
4. Изгнание, проклятие и символика змея
Следствием грехопадения в Библии становится изгнание Адама и Евы из Эдема — дабы они не вкусили также и от Древа жизни. Земля проклята за человека, жизнь наполняется тяжким трудом, болью и завершается смертью (Бытие 3:22–24). Адапа, отказавшись от дара бессмертия, также возвращается на землю, что в контексте мифа обрекает всё человечество на смертность. В мифе об Энки и Нинхурсаг проклятие, насылаемое на бога, также меняет идиллический облик Дильмуна.Особую роль играет образ змея. В Библии он выступает как хитрый искуситель, чьи действия приводят к тому, что люди лишаются возможности вкусить от Древа жизни. В «Эпосе о Гильгамеше» змей похищает у героя чудесное растение, дарующее вечную молодость (аналог бессмертия), которое Гильгамеш с огромным трудом добыл со дна моря. Этот эпизод напрямую перекликается с библейской темой утраты бессмертия по вине змея.
Проведенные параллели ярко демонстрируют, что библейский рассказ об Адаме и Еве укоренен в общей мифологической почве древнего Ближнего Востока. Авторы Книги Бытия творчески переработали политеистические мотивы и архетипы, подчинив их строгой монотеистической системе и сосредоточив внимание на вопросах морального выбора, ответственности и отношений между человеком и единым Творцом. В то время как месопотамские мифы часто отражают непредсказуемость и капризность множества богов, а также цикличность миропорядка. Эти сходства не умаляют глубины и оригинальности библейского текста, но, напротив, помогают лучше понять историко-культурный контекст его формирования и эволюцию ключевых религиозных идей в древнем мире.
Если хотите вдохновить автора на новые идеи статьи, пожалуйста, подписывайтесь.
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Параллели мифа об Адаме и Еве в шумеро-аккадской и вавилонской мифологии.