Участие в вооруженных конфликтах, даже косвенное, традиционно считается ценным опытом для любой армии. Теория и учения, какими бы совершенными они ни были, часто расходятся с суровой практикой реальных боевых действий. Классический пример — Первая мировая война, которую великие державы планировали как скоротечную кампанию, но столкнулись с затяжным позиционным противостоянием, потребовавшим тотальной перестройки экономики.
Однако бывает и так, что уроки, извлеченные из локального конфликта, ведут военную мысль по ложному пути. Именно такая ситуация сложилась в Советском Союзе после Гражданской войны в Испании (1936–1939 гг.). Выводы, сделанные на основе этого опыта, во многом предопределили кризисные явления в Красной Армии в начале Великой Отечественной войны. В чем же заключалась роковая ошибка?
Доктринальный раскол: пехота против «глубокой операции»
На протяжении 1930-х годов советское военное командование не могло определиться с основной ролью танков. Доктрина колебалась между двумя концепциями:
1) Использование танков как средства непосредственной поддержки пехоты для прорыва укрепленных позиций.
2) Применение крупных танковых соединений для самостоятельных глубоких рейдов в тыл врага в рамках теории «глубокой операции».
Этот идейный раскол приводил к постоянным метаниям в организации и подготовке танковых войск.
Танки Т-28 перед парадом на Красной площади 7 ноября 1940 года.
Испанский урок: возврат к окопам Первой мировой
В испанском конфликте приняли участие тысячи советских военных советников и добровольцев. Их наблюдения оказались неожиданными и, как позже выяснилось, обманчивыми. Характер боевых действий в Испании, особенно в 1937–1938 годах, определяла позиционная оборона, а не стремительные прорывы. Военный теоретик Г.С. Иссерсон констатировал, что опыт Испании заставил многих усомниться в осуществимости глубоких операций и вернуться к тактике времен Первой мировой.
Главной причиной «окопной войны» стала низкая насыщенность обеих сторон бронетехникой. У франкистов были в основном легкие итальянские танки и немецкие Pz.Kpfw.I с пулеметным вооружением, неспособные противостоять даже легкой артиллерии. СССР поставил республиканцам около 347 танков, в основном Т-26 и БТ-5, которые также не были «чудо-оружием» в условиях отсутствия массового применения.
Грозное оружие франкистов — Pz.Kpfw.I Ausf.A. Он не мог бороться с Т-26.
На основе этого опыта такие видные военачальники, как будущий маршал Р.Я. Малиновский, делали выводы об уязвимости танков при действиях в отрыве от пехоты. Он считал, что танки, углубившиеся на 15–20 км, будут неизбежно уничтожены противотанковой обороной, останутся без горючего и боеприпасов. Эти доклады, подкрепленные опытом не слишком сложной Польской кампании 1939 года, склонили чашу весов в пользу пехотной поддержки.
Организационные метания: от корпусов к дивизиям и обратно
Результатом стал отказ от крупных самостоятельных танковых соединений. В 1939 году танковые корпуса были расформированы, а основной единицей стала моторизованная дивизия.
Обратите внимание: Почему НАТО захотели свой Т-80БВМ.
Однако уже в 1940 году, после ошеломляющего успеха немецких танковых групп во Франции, советское руководство в спешке начало создавать новые, еще более крупные механизированные корпуса.«Республиканец» Т-26.
Этот организационный хаос, наложенный на стремительное развертывание армии и катастрофическую нехватку подготовленных командиров, привел к плачевным результатам. Как отмечает историк М.Ю. Мухин, к лету 1941 года советские танковые войска подошли в разбалансированном состоянии: соединения были неукомплектованы, командный состав не успел освоить управление крупными механизированными формированиями.
Сравнение с противником: почему вермахт оказался успешнее
Важно понимать, что эти ошибки не были следствием политических репрессий или идеологии. Они стали результатом противоречивого и ограниченного боевого опыта, который Красная Армия получила в локальных конфликтах, и поспешных выводов на его основе. В то время как Германия последовательно оттачивала структуру своих танковых дивизий и групп в реальных кампаниях в Польше и Франции, СССР метался между двумя доктринами.
Георгий Самойлович Иссерсон (слева, 1898 - 1976) - полковник, заведующий кафедрой оперативного искусства Военной академии Генерального штаба. В 1941 году арестован, обвинен в преступных деяниях во время советско-финляндской войны и в участии в заговоре. Осужден на 10 лет ИТЛ, позже реабилитирован, работал в журнале "Военная мысль". Родион Яковлевич Малиновский (справа, 1898 - 1967) - Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, кавалер ордена Победы. Участник Первой мировой войны, Гражданской войны в России, Гражданской войны в Испании, Великой Отечественной войны, Советско-японской войны. В 1957 - 1967 годах - министр обороны СССР.
Историк А.В. Исаев указывает на ключевое отличие: немецкая танковая дивизия была сбалансированным соединением с оптимальным соотношением танков, мотопехоты и артиллерии. Советский же механизированный корпус образца 1941 года был перегружен танками, но испытывал острый дефицит пехоты и артиллерийской поддержки, что снижало его ударные возможности и живучесть.
Таким образом, опыт Гражданской войны в Испании, неправильно интерпретированный и возведенный в абсолют, сыграл роль «ложного ориентира». Он отбросил развитие советских танковых войск назад, заставив на время отказаться от перспективной теории глубокой операции. Поспешные и противоречивые организационные реформы, вызванные сменой курса, стали одной из существенных причин тяжелых поражений 1941 года.
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Почему Гражданская война в Испании плохо повлияла на советские танковые войска.