Первым звук услышал Томми. Издалека тянулся низкий ровный гул — не трактор, не молотилка — звук шёл с неба.
— Барри летит! — Томми выскочил через калитку на дорогу и стал всматриваться в небо. Там виднелась лишь точка. Потом стали видны два крыла и крест расчалок.
Соломенно-жёлтый биплан Curtiss JN-4 снижался над лугом. Ветер от винта поднял пыль, в воздухе запахло горячим маслом и бензином.
— Пап, дай два доллара, я хочу полетать с Барри, — Томми ворвался в дом и схватил отца за рукав.
Джон отложил ложку и встал из-за стола, выглянул в окно.
— Вот он, дьявол, явился. — Джон надел шляпу и двинулся к полю. За ним бежал Томми, подпрыгивая на каждом шаге.
Самолёт коснулся травы и покатился к дальнему краю луга. Барри развернул машину носом в ветер и выключил магнето. Мотор затих. Барри стянул лётные очки — на лице остались белые круги, единственное чистое место среди масляных брызг и дорожной пыли. На нём был потёртый лётный шлем и коричневая кожаная куртка на пуговицах. Из-под воротника виднелся некогда белый шёлковый шарф.
Суббота в Спенсере выдалась солнечной. Барри выбрался из кабины, вставил клинья на верёвке под колёса, ладонью проверил натяжение расчалок и оглядел толпу, выискивая знакомые лица.
— О, Джон, как там твоя кукуруза? — обрадовался Барри, увидев отца Томми.
— Кукуруза будет в порядке, если ты не сядешь на неё, — ухмыльнулся Джон и протянул Барри руку. — Томми тебя уже неделю ждёт.
— Два доллара за круг, три за фигуры! — Барри повысил голос для собравшейся толпы. — Кто первый храбрец?
— Пускай Томми летит. Только аккуратно, без лихачества. У меня запасного сына нет.
— Сам не хочешь? — Барри машинально тронул расчалки крыла. — Я помню, ты летал на «Ньюпоре». Небо не забывается.
Джон смотрел на жёлтые крылья. В ушах зазвенела тишина — та самая, что наступает на высоте, когда обрезаешь газ перед пикированием. Он сделал шаг к самолёту. Рука уже коснулась стойки крыла — шершавого дерева под облупившимся лаком.
— В следующий раз, — сказал он наконец. — Я плотно поел и боюсь, твоя развалюха меня не поднимет.
— Следующего раза может и не быть, — усмехнулся Барри. — Ухожу в Теннесси, потом на побережье.
Джон отступил на шаг. Тогда Барри подсадил Томми в переднюю кабину.
— Держись вот тут, за верхнюю кромку. К приборам не тянись, ноги держи подальше от педалей. Если станет страшно — подними руку, я увижу. Понял?
Томми кивнул. Барри запрыгнул на своё место сзади.
— Держи клинья! — скомандовал он Джону. Открыл топливный кран, дал пару качков праймером, убедился, что магнето выключено, приоткрыл дроссель. — Контакт! — щёлкнул тумблером.
Джон провернул винт. OX-5 застрекотал и вышел на ровные пятьсот оборотов. Барри глянул на давление масла и температуру воды, дал мотору прогреться.
— Убирай! — кивнул он. Джон дёрнул за верёвку, вытащил клинья.
«Дженни» тронулась. Барри плавно дал газ. Хвостовой костыль оставил борозду в траве. Самолёт набирал скорость, подпрыгивая на неровностях.
Томми вцепился в кромку кабины. Земля неслась всё быстрее. Вдруг толчок в спину — хвост поднялся. Ещё секунда — и самолёт оторвался от земли. Томми невольно вскрикнул.
Набирая высоту, Барри держал нос по ветру. Расчалки гудели. Ветер трепал волосы, заставлял щуриться. Томми рискнул и посмотрел вниз. Под крылом проплыл их дом — игрушечный, неправдоподобно маленький.
Барри заложил вираж. Мир накренился. Томми показалось, что сейчас он вывалится из кабины. Но перегрузка при вираже, наоборот, вдавила его в сиденье. Под крылом медленно поворачивался Спенсер — элеватор, железнодорожное депо. Всё маленькое, игрушечное, ненастоящее. Томми подумал, что в воздухе особенно хорошо слышно все звуки, а гул двигателя «Дженни» похож на пение.
Томми обернулся к Барри. Тот улыбался и что-то кричал, но ветер уносил слова. Барри указал вниз — где-то там стоял отец, всё ещё держа ладонь козырьком. Томми махнул ему, но потом понял, что отец его уже не видит.
Барри снизился и повёл машину вдоль железной дороги. Впереди тянулся дым — товарный состав шёл в Спенсер. Самолёт догнал поезд и пошёл параллельным курсом, держась в стороне и выше паровоза. Машинист высунулся из кабины и замахал рукой. Кочегар бросил лопату и тоже смотрел вверх.
Потом «Дженни» обогнала поезд и сделала плавный вираж над городом. Люди задирали головы, кто-то махал шляпой. Барри снова набрал высоту и на безопасном запасе перевёл дроссель на малый, выключив магнето. Рёв ушёл, остался только свист ветра в стойках, да лёгкий скрип дерева. Нос чуть опустился, биплан пошёл в чистое планирование, винт продолжал медленно вращаться от набегающего потока. Барри держал скорость чуть выше сваливания — на планировании машина шла ровно. В этой тишине Томми услышал, как стучит его сердце.
Барри вернул магнето. OX-5 ожил и вновь загудел. «Дженни» послушно выровнялась и пошла на посадку. Теперь Томми знал, что самолёт в небе даже без тяги двигателя не падает, а летит.
***
В следующий раз Барри прилетел только через год. Томми встретил его у края поля первым. Барри не поднял цену, и желающие покататься всё ещё находились.
Джон вышел поздороваться. Заметил новые заплаты на крыльях, потёки масла на капоте.
— Как жизнь?
— Слухи ползут, — сказал Барри, оглядывая потрёпанную «Дженни». — В Конгрессе обсуждают закон. Говорят, будут нужны лицензии, медосмотры, техосмотры. За петлю над городом — штраф.
— Да к чёрту всё, — махнул рукой Джон в сторону дома. — Продай самолёт и живи как люди.
— Закон может отобрать только землю. Пока я могу взлетать — небо моё. Да и кто я без самолёта? Уйду на юг, на ярмарки вдоль побережья Мексиканского залива. Там на правила пока смотрят сквозь пальцы. — Что, полетать не хочешь?
— Да я уже налетался, — ответил Джон, — на всю жизнь.
— «Дженни» — это не «Ньюпор». У них узкое нижнее полукрыло на скорости любило дрожать. А тут крыло полное, стойки и тросы — честные.
— Я слышал, один из ваших вчера разбился, — задумчиво сказал Джон. — Вышел на крыло на низком проходе без привязи пошёл по стойкам, чтобы впечатлить деревенских. Порыв — и машину качнуло. Запаса скорости не было. Может, Конгресс не так уж и неправ?
— Может и так, — кивнул Барри. — Вот только без нас гражданской авиации бы и не было. Кто ещё будет летать по деревням и приучать людей к моторам в воздухе. В общем, если хочешь — сейчас или никогда. Садись, прокачу напоследок.
Джон смотрел на «Дженни». Солнце клонилось к западу, и тень от крыльев легла поперёк поля. Он сделал шаг к самолёту, потом остановился.
— В другой раз, — сказал он тихо.
Барри кивнул. Они оба знали — другого раза не будет.
***
Джон и Джилл слушали радио. Томми делал уроки наверху. На стене его комнаты висела фотография: он в кабине «Дженни», улыбается.
Диктор рассказывал про успехи коммерческой авиации. Регулярные рейсы между городами. Почтовые самолёты. Безопасность полётов заметно выросла.
— Где сейчас Барри? — спросила Джилл.
— Летает там, где конгрессмены ещё не научились хватать самолёты за крылья, — ответил Джон. — Может, в Мексике. Может, дальше.
— А может, получил удостоверение?
— Его «Дженни» инспектор не пропустит. Обшивка ветхая. Да если бы и пропустил — куда ехать оформляться? В Департамент торговли? Там — пошлины, осмотр. Одни эти слова вызывают у Барри дрожь.
— А ты так с ним и не полетал.
Джон встал. Подошёл к окну. Вечернее солнце отбрасывало длинные тени от яблонь. Одна из теней напоминала крест самолётных расчалок.
— Помнишь, ты уезжала к двоюродной сестре в Блумингтон? Барри как раз прилетал в тот день. Мы с ним покатались. Сделали петли и бочку, заложили крутой вираж над элеватором. Жаль, ты не видела.
Джилл удивлённо нахмурила брови. Она не поверила ни одному его слову. Впрочем, это было неважно.
Наверху Томми отложил учебник и подошёл к окну. На горизонте, там, где небо сливалось с кукурузными полями, мелькнула точка. Он прислушался, но услышал только ветер.
Больше интересных статей здесь: Наука и техника.
Источник статьи: Два доллара до неба.