В 1935 году Антуан де Сент-Экзюпери, пытаясь поставить рекорд скорости на маршруте Париж — Сайгон, потерпел аварию в Ливийской пустыне. Этот глубоко личный опыт лег в основу его философской повести «Планета людей», которую многие считают одним из самых гуманистических произведений XX века. В ней он сформулировал ключевую мысль для выживающего в экстремальных условиях: ценность человека в пустыне равна ценности его богов, его духовных ориентиров. Экзюпери, умиравшего от жажды, спасли бедуины, случайно нашедшие его. Однако безжалостные пески Сахары стали могилой для многих других авиаторов-первопроходцев, чьи истории не менее драматичны.
Возможно, это станет началом серии рассказов о нескольких «катастрофах», которые навсегда изменили судьбы людей.
Суд пустыни: История Билла Ланкастера
Австралийский пилот Билл Ланкастер в 1927 году на легком самолете Avro Avian «Красная роза» совершил перелет из Англии в Австралию. Его в этом опасном предприятии сопровождала отважная летчица Чабби Миллер, ставшая первой женщиной, преодолевшей этот маршрут. Оба были связаны узами брака, но не друг с другом. Позже они переехали в США. В 1932 году, пока Ланкастер работал в Мексике, в его доме завязался роман между Чабби и писателем Хейденом Кларком, который помогал ей в написании автобиографии. Вернувшись неожиданно 20 апреля 1932 года, Билл инсценировал самоубийство Кларка и подделал предсмертную записку.
На суде Чабби Миллер давала показания в пользу своего бывшего любовника — Билла Ланкастера. Хотя улики против него были весомы, решающую роль в оправдательном вердикте сыграло его безупречное, джентльменское поведение в зале суда, а также образ жертвы, который защита представила как депрессивного, зависимого от наркотиков и склонного к суициду человека.
После суда Ланкастер и Миллер вернулись в Англию. Оказавшись в социальной изоляции и лишившись друзей, Билл решил восстановить свою репутацию, установив рекорд скорости перелета из Англии в Южную Африку. Он приобрел самолет Avro Avian Southern Cross Minor у легендарного Чарльза Кингсфорда Смита (первого летчика, пересекшего Тихий океан в 1928 году). 11 апреля 1933 года Ланкастер стартовал из Англии. Поскольку его Avian был значительно медленнее современных ему машин, для достижения рекорда ему приходилось делать лишь кратчайшие остановки и почти не спать.
Несколько раз сбившись с курса, не спав более 30 часов и отстав от графика на 10 часов, вечером 12 апреля Ланкастер вылетел из алжирского Реггана, чтобы совершить ночной перелет протяженностью 1210 км. Менее чем через час двигатель отказал, и пилот был вынужден совершить аварийную посадку в глубине пустыни, далеко к северу от намеченного маршрута. Оставшись относительно невредимым, он начал ждать спасения, периодически запуская сигнальные ракеты. Он был уверен, что Чабби уже организовала поисковую операцию, и ему просто не везет. Это была роковая ошибка.
Никаких поисков пропавшего самолета организовано не было. Новость об исчезновении Ланкастера быстро облетела Францию и Англию. Чабби намеревалась собрать средства на поиски через газеты, но, как считается, отец пилота выступил против этого. Она договорилась с летчиком Чарльзом Бернардом, однако французские власти потребовали огромный залог за разрешение на полеты над Сахарой — якобы для покрытия расходов на случай, если и этот самолет потерпит крушение. После этого последняя надежда найти Ланкастера живым исчезла.
Его мумифицированное тело было обнаружено 12 февраля 1962 года французскими военными (в то время в Реггане находился атомный полигон Франции) в 270 км к югу от места предполагаемой траектории полета. К крылу перевернутого самолета был привязан завернутый в полотно бортжурнал. Пилот вел дневник практически до последнего вздоха — это поразительная хроника перехода человека от надежды к отчаянию, а затем к смирению перед судьбой.
Дневник последних дней: Хроника надежды и отчаяния
13 апреля 1933 года. Четверг.
10 часов 45 минут.
Жарко, как в аду, даже в тени под крылом… Нет!!! Я остаюсь у самолета. Если мне суждено умереть, я надеюсь, что это произойдет скоро.
11 часов.
Первый день истекает, как целый год. Меня беспокоят мои раны. В них много песка. Как трудно бороться против желания пить, но это необходимо. Моя жизнь зависит от строгого рациона воды. Надеюсь, что не ослепну. Кровь сгущается вокруг глаз… Странное ощущение, когда минуты кажутся часами… Глядя на полет грифа, я завидую ему, и мне хочется поймать его, приручить, прыгнуть ему на спину и лететь до первой лужи. Появилась маленькая птичка, немного больше воробья. Она села совсем близко от меня. Я спрашиваю себя, на каком расстоянии находится оазис. Я не хочу умирать. Отчаянно хочу жить!
14 часов 40 минут.
Я приготовил несколько примитивно сделанных факелов из полотняных лент, свернутых и привязанных проволокой к согнутым стальным расчалкам. Ночью я буду зажигать их каждые 20 минут. Солнце палит, но время от времени ветерок приносит прохладу.
15 часов.
Стало прохладней на 2 градуса. Быть может, это сон, но в руках у меня плитка шоколада, которую мне дала мама перед отлетом. Кроме нее, у меня нет продуктов. Кондор улетел, другие птицы — тоже…
15 часов 30 минут.
Меня поддерживает надежда, что Чабби кое-что предпринимает. Я не знаю, что и как она сможет сделать, но я представляю себе это и могу гордиться ею…
16 часов 45 минут.
У меня начинает кружиться голова, наступают моменты оцепенения. Смогу протянуть еще одну неделю… О, пожалуйста, господа авиаторы, выводите ваши самолеты и отправляйтесь искать меня!..
17 часов 30 минут.
Мне трудно верить своим глазам, но я вижу воробья. Это значительно подбадривает меня; возможно, я вблизи от большой дороги… Два воробья… Автомобили должны отправляться в 18 часов. Я не думаю, чтобы они заметили меня на таком расстоянии. Возможно, они увидят свет моих факелов. Может быть и так… День никак не хочет кончаться. И это только первый! Если я останусь жив… Я принял решение держаться. Чабби, как дела у тебя? Посмотрим! Остался еще один час до того, как автомобили отправятся на мои поиски. Я полагаю, что сегодня вечером лондонские газеты сообщат о моем исчезновении. Чабби сделает все…Надеюсь, что в Лондоне, в Париже она все приведет в движение… О, если бы я имел целую ванну воды, я пил бы ее, если бы она была даже соленой! Мои запасы жидкости: 9 литров в задней части кабины, термос с кофе и остаток воды в другом термосе. Сегодня пил каждые полчаса по глотку кофе. В термосе еще есть воды. По моим расчетам, к концу 7-го дня я останусь без воды. В случае лихорадки мне невозможно будет ограничиться одной бутылкой воды, но я молю бога дать мне силы противостоять этому. Люди, не побывавшие в пустыне, не имеют никакого представления о том, что такое жажда. Это ад! Я не испытал еще и десятой доли ужаса, который должен перенести, чтобы выжить. Я прошу вас, приходите скорее!
18 часов 30 минут.
По моим расчетам, автомобили вышли из Реггана на дорогу примерно в 250 км отсюда. Я зажгу огонь в 22.30, затем я буду зажигать свои факелы каждые полчаса. Потерял много крови. Не могу сопротивляться желанию принять немного подкрепляющего и четверть литра воды. Удалось проглотить маленький кусочек шоколада.Какая странная и сильная вещь вера! Я верю, что кто-нибудь придет и меня найдет.
14 апреля, пятница
6 часов утра.
Мои факелы прекрасно горели. Они давали яркий свет по меньшей мере в течение 60 секунд. Их никто не увидел! Я выпил пол-литра воды в течение ночи и, следовательно, должен был ограничить себя до 8.30 вечера только одним термосом. Очевидно, я нахожусь значительно дальше от дороги, чем предполагал; в противном случае автомобили заметили бы мои сигналы этой ночью.
14 часов.
Глаза опять беспокоят меня. Они до того распухли, что невозможно их закрыть. …Резервуар с водой охлаждается за ночь, и, таким образом, у меня в течение дня имеется ледяное питье. Я пью по одному глотку каждые полчаса. Когда я подношу бутылку ко рту, мне приходится бороться с собой изо всех сил, чтобы не выпить больше положенного. Пока у меня есть силы, я хочу приготовить факелы. У меня осталось 18 спичек. Мне необходимо как можно расчетливее жечь остатки самолета. Нужно будет оставить полотно на верхнем крыле (то есть, на нижнем, потому что самолет лежит вверх колесами), это тоже может привлечь внимание спасителей. Если самолеты вылетят из Реггана завтра, — меня найдут живым… Какое разочарование — не увидеть ночью автомобильных фар! Теперь дело за самолетами… Нужно много самолетов… Какое искушение пойти за бутылкой воды! Какой нектар она содержит для меня! Это мое единственное желание на настоящий момент. Воды! Воды! Воды!.. …Я увидел белую бабочку и стрекозу (не вижу ли я их во сне?). Я нахожусь вблизи оазиса и совсем близко от дороги.Летите, самолеты! Я перестану писать в этом бортжурнале, когда почувствую, что становлюсь совсем слабым. Тогда я привяжу его к полотну крыла, адресуя своей матери. Почти опустошил бутылку. Но других запасов не хочу трогать раньше 6 часов. У меня есть запас воды на 5 или 6 дней… Им остается 4 или 5 дней, чтобы найти меня живым.
15 апреля, суббота
Теперь необходимо сохранять каждую частицу энергии, чтобы оставаться живым в течение 3 или 4 дней в надежде на спасение. Если самолеты вылетели на мои розыски сегодня, я верю в избавление… Моей воды хватит еще на 3-4 дня, если только я не сойду с ума и не выпью ее раньше…
Чабби, я надеюсь, что тебе удастся заинтересовать всех и организовать мои поиски. Я прошу тебя, дорогая мама, толкать людей, действовать, и прежде всего французов…
Я больше всего боюсь часов с 11 до 16.30. Жара ужасная. ВОДЫ!
16 апреля, воскресенье
6 часов 10 минут.
Наступил четвертый день. Ветер утих. Вчера после полудня дул сильный ветер. Все, что я мог, это лежать в убежище под крылом. Каждые полчаса я пил по глотку воды. Вчера я выпил 2 полных термоса (по пол-литра) и должен был свирепо бороться с собой, чтобы не пойти к резервуару с водой.
…Я думаю, что протяну еще дня 3.
Эта ночь была для меня пыткой. Начался дождь, падали ледяные капли. Увы! Это продолжалось всего несколько коротких секунд, и мне не удалось собрать даже ложки воды.
День с восхода солнца неописуем. В убежище под крылом я ворошу безумные мысли. Без всякого сомнения, если бы я не был ранен, не переживал таких трудностей… Я всегда буду пить воду, запивать ею любую еду, если меня когда-нибудь выведут отсюда. Я не буду больше курить… Чабби, моя дорогая, мама, мой лучший друг, отец, мой товарищ, не огорчайтесь…
10 часов 15 минут того же дня.
Солнце поднимается по небу, однако дует бриз, подкрепляющий меня. Я пью каждые полчаса по глотку воды. Я не гоню мысли о том, что где-то поблизости есть вода, так как только что с востока прилетела маленькая птичка, кажется, воробей, и летала около меня… Чабби, я ушел бы сегодня ночью от самолета на восток, но меня удерживает данное обещание.
Возможно, мне удастся продержаться еще 2 дня. Затем наступит несколько часов безумия, и, наконец, придет смерть! Прошу, если этому суждено случиться, чтобы она пришла быстрей…
17 апреля, понедельник, пятый день
6 часов 30 минут утра.
После сумерек я видел сигнальную ракету, выпущенную на некоторой дистанции. Немедленно я ответил факелом, оставшимся у меня. Следовательно, можно допустить, что я замечен! В этом все мои надежды. Запаса воды хватит на сегодня. Вчера была удушающая жара. Если сегодня будет так же жарко, мне придется выпить несколько больше воды. Между 10.30 и 16.00 дня невозможно терпеть…
9 часов 15 минут.
Я вновь схожу с ума. Я утверждаю, что этой ночью видел свет и человек, который его зажег, должен был видеть мой. Однако, ничто не подтвердило это…В небе не видно ни самолета… Я пытался не пить вторую бутылку воды этой ночью. Мой шанс уменьшился на один день. Все складывается плохо для меня… Если я в действительности этой ночью видел свет, то думаю, что этим утром кого-нибудь увижу.
10 часов 30 минут.
Ни малейшего движения воздуха. Если суждено этому быть, я должен безропотно покориться смерти. Думаю, что я смогу продержаться до завтра, но не более.
Конец пятого дня.
Очевидно, меня не спасут, разве что только чудом… Чабби, помни, я сдержал слово, оставаясь у самолета…
Я хочу, чтобы мой дневник был рассудительным, и напоминаю, что Чабби должна иметь его оригинал или точную копию. Мама, повидай Пат и Нину-Анну. Обними их за меня и объясни им все…
Не слишком ли я сентиментален? Я могу им быть в последний раз, потому что сентиментален по природе…
18 апреля, вторник
6 часов.
Ночью было очень холодно. Это 6-й день. Я начинаю его, молясь, чтобы сегодня кто-нибудь пришел. Почти немыслимо, чтобы я был спасен. Мне кажется, что я нахожусь значительно дальше от дороги, чем представлял себе. Быть может, какой-то летчик, более отважный чем другие, решится проникнуть сюда? Надеюсь поддерживать дневник до завтрашнего утра… Быть может, кто-нибудь все же придет сегодня. Билл Ланкастер.
11 часов 15 минут.
Ни малейшего движения воздуха… Опять моя бедная раненая голова… Я уверен, что смогу продержаться сегодня, но в отношении завтра — сомневаюсь, если только ничего не случится с ранами…
19 апреля 1933 года, среда, 7-й день
Последний день в Сахаре у небольшого разбитого самолета и пустого бидона из-под воды. Чабби, дорогая, я не уступил, остаюсь возле самолета. Сегодня кончилась моя вода. Теперь это вопрос часов, и я прошу бога послать мне быстрый конец….
Поскольку это последние строки, я хочу сказать еще несколько слов всем, кто мне дорог…
Чабби, перестань летать (теперь из этого ты не извлечешь никакой пользы). Думай всегда, что твой старый Билл был честным человеком. Досадно, что все должно было случиться так…
Теперь, дорогая мама, мне хочется, чтобы ты повидала Чабби и после душевного разговора вы, наконец, пришли бы в согласие.
Вот! Солнце поднимается. Я должен залезть под крыло и ждать. Я хорошо заверну дневник в полотно, чтобы предохранить его. Напоминаю, что он должен быть прочтен моей дорогой матерью и любимой Чабби в отдельности или вместе. Я предпочитаю, чтобы они прочли его вместе. Это мое последнее желание. Прощайте. Билл.
Позже.
Я готов залезть под крыло в предвидении часа мучений, ожидающих меня… Конечно, то, что осталось от моей машины, трудно разглядеть из верхних слоев атмосферы… Это совсем не похоже на самолет… Я высоко держу голову до последней минуты надежды… Привязываю дневник… Прощайте… Билл.
Надпись на полотне крыла самолета:
Моя дорогая мама, утешь моего отца, повидай миссис К.М. Я хотел бы, чтобы вы вместе прочли это и лучше поняли меня. Я завещаю 1000 фунтов стерлингов моей страховки вам обоим. Мой отец оставит себе 600 фунтов стоимости самолета.
Привязав дневник к крылу, Ланкастер продолжил делать записи на страницах книжки для учета горючего.
Моей дорогой матери и любимой Чабби. Это написано на 7-й день моего отлета из Реггана. Я надеюсь, что вы получите мой дневник и прочтете его вместе ради любви ко мне.
Прощай, мой милый старик отец. Напиши Жаку. Прощайте, мои дорогие. Билл.
Ланкастер был жив и на 8-й день, о чем свидетельствуют последние строки:
…Начался восьмой день. Еще было свежо. У меня нет воды. Нет ветра. Я терпеливо жду. Приходи, смерть, ради бога, поскорей. Билл…
Он умер 20 апреля 1933 года, ровно через год после смерти Хейдена Кларка.
Когда в 1962 году дневник был найден, родных пилота уже не было в живых. Личные вещи Билла Ланкастера были переданы Чабби Миллер. К тому моменту она уже 26 лет состояла в счастливом браке с другим человеком.
АвиацияСахараГражданская авиацияВыживаниеПустыняКатастрофаЛюбовный треугольникЖаждаДлиннопост 1Больше интересных статей здесь: Наука и техника.
Источник статьи: Заблудившиеся пилоты Сахары.