В современном мире более двадцати стран, расположенных в Западной Азии и Северной Африке, принято относить к арабскому миру. Их население, насчитывающее свыше 420 миллионов человек, объединено в первую очередь арабским языком и культурной идентичностью, которая сложилась исторически, а не генетическим или племенным родством. Это важное уточнение: быть арабом сегодня — значит принадлежать к определенной языковой и культурной общности. Яркий пример — суданцы, потомки древних нубийцев, которые в средние века подверглись процессу арабизации.
На карте синим цветом выделены регионы, где арабский язык является родным для большинства населения.
От Ирака до Марокко современные арабы — это потомки множества народов, ассимилированных в ходе истории. Однако это разнообразие происхождения не отменяет мощной объединяющей силы общего языка и, в большинстве случаев, исламской религии. Эта общность легла в основу Лиги арабских государств, созданной в 1945 году.
Символ стремления к единству — Лига арабских государств.
На бумаге арабский мир выглядит как потенциальная сверхдержава: огромное население, колоссальные территории (около 13 млн кв. км) и богатые ресурсы. Казалось бы, такая культурно-языковая близость — идеальный фундамент для создания мощного единого государства. Но реальность, увы, далека от этого идеала. Многие арабские страны сталкиваются с бедностью, а отношения между ними часто омрачены соперничеством и конфликтами, как, например, между Марокко и Алжиром или в ходе вмешательства Саудовской Аравии в дела Йемена. Даже в противостоянии с Израилем, несмотря на формальное единство, арабским странам не удалось достичь решающего успеха.
Исторические попытки объединения сил не принесли желаемого результата.
Причины этой разобщенности можно искать в разных плоскостях: от наследия колониализма до внутренних социальных проблем. Однако существует более глубинный и древний фактор, который предопределил судьбу не только арабского мира, но и всего региона Юго-Западной Азии. Чтобы понять его, нужно обратиться к истории.
Империи, построенные на песке: исторический цикл
Современное распространение арабского языка — прямое следствие арабских завоеваний VII-VIII веков. Границы Халифата в период его расцвета поразительно напоминают очертания современного арабского мира. Завоеватели принесли с собой не только новую религию — ислам, но и активно насаждали арабский язык и культуру, считая их эталоном. Этот процесс, известный как арабизация, привел к угасанию многих древних культур Ближнего Востока и Северной Африки, таких как египетская или арамейская.
Халифат в период своего максимального расширения.
Однако даже такая мощная идеологическая и культурная экспансия не смогла обеспечить политическое долголетие империи. Халифат как единое государство распался уже к X веку. Хотя ислам и арабская культура укоренились прочно, политическое единство было утрачено. Регионы — Египет, Месопотамия, Левант, Магриб — стали жить раздельно. Попытку вновь собрать эти земли под одной крышей предприняла Османская империя, но и ее власть во многих частях арабского мира была скорее номинальной, а политика часто была направлена на поддержание раскола между общинами.
Османская империя, "Халифат 2.0", также не смогла преодолеть центробежные силы.
Эта картина — цикл возникновения и распада крупных империй — характерна для региона задолго до появления арабов. Мидийская, Ахеменидская, Парфянская, Сасанидская империи сменяли друг друга, ни одна не продержалась дольше пяти веков, и каждая сталкивалась с внутренней нестабильностью и мятежами. Для сравнения, восточноазиатские или средиземноморские государства демонстрировали куда большую устойчивость. Почему же на Ближнем Востоке могучие державы оказывались столь хрупкими?
Ключ к разгадке: география как разделяющая сила
Ответ кроется в физической карте региона. Взгляните на Египет. На протяжении тысячелетий эта цивилизация, сосредоточенная в плодородной долине Нила, демонстрировала удивительную стабильность и стремление к самостоятельности. Причина проста: географическая изоляция. Египет отрезан от соседей Ливийской, Аравийской и Синайской пустынями. Ему нет острой необходимости в тесной интеграции с Аравией или Левантом — его мир ограничен Нилом.
Топография региона — это череда изолированных долин, разделенных горами и пустынями.
Эта ситуация типична для всего Ближнего Востока и Северной Африки. Месопотамия отделена от Аравии Сирийской пустыней, страны Магриба — Сахарой. Иранское нагорье рассечено горами и солончаковыми пустынями вроде Деште-Кевир. Эти гигантские естественные барьеры создавали изолированные "экосистемы" для развития цивилизаций.
Пустыня Сахара — непреодолимый барьер между восточным и западным арабским миром.
Парадокс в том, что эти же барьеры не помешали широкому распространению языков (арабского на западе, иранского на востоке) благодаря волнам завоеваний. Однако они же воспрепятствовали созданию прочных, долговечных политических структур. Региональная, племенная идентичность всегда оказывалась сильнее навязанной сверху общегосударственной. Это особенно заметно в Иране с его многообразием народов: персы, луры, белуджи, пуштуны.
Этническое разнообразие Ирана — следствие географической раздробленности.
Исторические империи региона, будь то персидские или арабский халифат, часто были не более чем конгломератами племенных союзов, объединенных сильной рукой правителя и перспективой военной добычи. Как только центральная власть слабела, отдаленные провинции и племена легко отпадали, возвращаясь к своей изолированной жизни. Экономической необходимости держаться вместе у них не было — их естественные экономические связи часто были направлены вовне, а не друг на друга (например, Магриб с Европой или страны Залива с Азией).
Экономика стран Персидского залива завязана на глобальную торговлю, а не на внутриарабскую.
Таким образом, "величайшая болезнь Востока" — это не культурная или религиозная отсталость, а фундаментальный географический детерминизм. Природа региона, его ландшафт и климат исторически обрекали его на политическую раздробленность. Культурное и языковое родство арабов или иранцев разбивается о стену пустынь и гор. В XIX веке Германия и Италия смогли преодолеть свою раздробленность и объединиться. Для арабского мира и Ирана подобный сценарий до сих пор остается утопией — их потенциальное "единое государство" лишено жизненно важного экономического и географического каркаса. Вопрос о том, сможет ли современная технология когда-нибудь победить эту древнюю "болезнь", остается открытым.
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Величайшая болезнь Востока.