Автор: Павел Леонов.
Читайте ранее: «Чтобы спасти Россию, мы должны сжечь Москву»
Парадоксы гонки вооружений
В начале 1950-х годов американские политики были поглощены изучением военных докладов. Генералы ВВС настаивали на увеличении финансирования, пугая растущей мощью советских ракет и бомбардировщиков. Армия уверяла, что её зенитные комплексы сбивают 98% целей, а флот требовал средств для борьбы с советскими подлодками. Однако в 1953 году президент Эйзенхауэр, вопреки этим запросам, сократил оборонный бюджет с 41,3 до 36 миллиардов долларов, урезав в первую очередь финансирование ВВС. Это решение было отчасти основано на заявлении генерала Лауриса Норстада о том, что личный состав ВВС можно сократить без ущерба для обороны. Эйзенхауэр считал, что истинная мощь страны зиждется на сильной экономике, способной адаптироваться к вызовам долгой войны, а не только на сиюминутных военных расходах.
Тревожные выводы комиссии Киллиана
В феврале 1955 года на стол президента лег доклад Комиссии Киллиана под названием «Подготовка к угрозе внезапного нападения». Его ключевой вывод был трезвым: ни США, ни СССР не могли нанести друг другу решающий удар с воздуха, но обе державы оставались крайне уязвимы для внезапного нападения. Учёные пришли к выводу, что традиционная гражданская оборона (например, строительство убежищ) бессмысленна при массированной ядерной атаке. Единственной реальной защитой является сдерживание через гарантированное возмездие. Для этого комиссия рекомендовала радикально ускорить разработку новых технологий: межконтинентальных баллистических ракет (МБР), систем раннего предупреждения, разведки и связи. Эти рекомендации позже привели к созданию знаковых проектов, таких как самолёт-разведчик U-2 и ракетная система «Поларис», но в середине 1950-х США явно отставали в ракетной гонке.
Планы по развёртыванию ракет «Атлас» выглядели бледно на фоне армады бомбардировщиков Стратегического авиационного командования (САК). Предполагалось, что три базы смогут запустить шесть ракет по СССР в первые 15 минут конфликта. Для сравнения, в составе САК числилось 1309 бомбардировщиков. Приоритеты командования ВВС были очевидны: крылатые ракеты «Снарк» и «Навахо» получали сотни миллионов долларов, тогда как программа МБР «Атлас» финансировалась по остаточному принципу. Военные скептически относились к точности баллистических ракет, делая ставку на проверенные пилотируемые бомбардировщики, такие как B-52.
Инспекция, которая всё изменила
В 1955 году члены научной комиссии отправились с проверкой на объекты САК и ПВО. Их главной целью было оценить реальную боеготовность. Генерал Кёртис Лемэй, командующий САК, встретил инспекторов с показной уверенностью. Он заявил, что его силы — лучшие в мире, а угроза советских ракет преувеличена. Однако такие заявления лишь усилили скепсис учёных.
Решающей стала внезапная учебная тревога, поднятая 16 сентября. В течение шести критических часов, которые, по расчётам, оставались у США до удара советских бомбардировщиков, ни один самолёт САК не смог взлететь. Выяснилось, что даже те машины, что теоретически могли подняться в воздух, не были оснащены ядерным оружием — бомбы хранились на незащищённых складах, и их подготовка занимала часы. Более того, расчёты показали, что время, необходимое эскадрильям САК для подготовки к вылету, в каждом случае превышало время подлёта советских бомбардировщиков. Единственным безопасным местом оказалась база в Марокко, где базировалось менее десятка самолётов.
«Это моя политика»: секретные планы Лемэя
Лемэй, однако, не был обеспокоен. В приватной беседе с Робертом Спрэгом он раскрыл истинную причину своего спокойствия. Генерал признался, что в случае признаков подготовки СССР к атаке он нанесёт удар первым, не дожидаясь приказа. «Это моя политика», — заявил он, хотя такая позиция прямо противоречила официальной доктрине США о неприменении первого удара. Оказалось, что у САК действительно существовали секретные планы превентивного удара, одобренные на самом высоком уровне. Именно поэтому Лемэй считал гипотетическое внезапное нападение СССР маловероятным — он был уверен, что успеет опередить противника.
Расчёты комиссии после инспекции были неутешительны. Для нанесения ответного удара США требовалось поразить около 60 целей в СССР. С учётом стандартной практики выделения четырёх самолётов на одну цель, для этого хватило бы всего 240 советских бомбардировщиков, которых, по данным разведки, было гораздо больше. Таким образом, даже ответный удар США мог оказаться слабым и нерешительным.
Реакция Белого дома и горькая ирония
Когда доклад лёг на стол Эйзенхауэру, президент, сам бывший военный, отнёсся к выводам с определённым скепсисом. Он считал, что у разведки будет достаточно времени для предупреждения, а силы САК сильнее, чем описано. Тем не менее, отчёт возымел действие: была запущена программа повышения готовности, согласно которой треть сил САК должна была быть способна взлететь в течение 15 минут.
Ирония ситуации заключалась в том, что в это же время политические оппоненты Эйзенхауэра — демократы — критиковали администрацию за недостаточные расходы на оборону, раздувая тему «ракетного отставания» после запуска советского спутника. При этом, как выяснилось, даже министр ВВС Джим Дуглас не знал всей правды о плачевном состоянии боеготовности вверенных ему сил — Лемэй предпочитал не афишировать эту информацию.
Эпилог этой истории показателен. В 1958 году командование на Тихом океане докладывало, что эскадрилья из 15 бомбардировщиков B-47 сможет быть готова к ядерному удару по целям в Китае... через 30 часов после получения приказа. А в 1969 году лишь 27% танкеров и 38% бомбардировщиков САК соответствовали стандарту 15-минутной готовности. Как отмечает автор, некоторые вещи — вроде лукавых отчётов о боеготовности — не меняются годами и даже веками.
Источники:
1) Операционные отчеты САК
2) Волшебники Армагеддона, Каплан
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_583153
Почта с навигацией по Коту
Подпишитесь, чтобы не пропустить новые интересные публикации! [моё] Cat_catИстория (наука) Текст Холодная войнаСШААвиацияДлинный пост 28
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Есть ли у военных «готовность»?.