Стенограмма допроса свидетеля М.К. Вайян-Кутюрье на Нюрнбергском процессе от 28 января 1946 года.
Нюрнбергский процесс: Том 5, Стр. 522.
Арест и путь в лагерь
Я была арестована французской полицией режима Виши 9 февраля 1942 года и после шести недель заключения передана немецким оккупационным властям. 20 марта меня поместили в тюрьму Санте. Во время допроса 9 июня 1942 года от меня потребовали подписать ложные показания. После моего отказа офицер пригрозил мне, заявив, что у них есть «средства, гораздо страшнее казни». Переводчик пояснил: «Вы не понимаете, что вас ждет. Вас отправят в концлагерь».
Депортация в Освенцим
23 января 1943 года меня депортировали в Освенцим в составе группы из 230 француженок. Среди нас были известные деятельницы Сопротивления, такие как Даниэль Казанова и Майя Политцер, которые погибли в лагере. Из нашей группы выжили и вернулись только 49 человек. В лагере оказались и пожилые женщины, одна из которых, 67-летняя женщина, арестованная за хранение охотничьего ружья мужа, умерла через две недели после прибытия.
Прибытие и жизнь в Биркенау
Мы прибыли в Биркенау, часть лагерного комплекса Освенцим, рано утром. Уже у ворот мы осознали, что шансы выжить ничтожны. Чтобы поддержать дух, мы запели «Марсельезу». Работа заключалась в изнурительном физическом труде: сносе зданий, прокладке дорог и осушении болот. Охрана из эсэсовцев избивала нас дубинками и натравливала собак, оставлявших на телах глубокие раны.
Условия были нечеловеческими: на 12 000 заключенных был один водопроводный кран в немецком туалете, доступ к которому сопровождался избиениями. Мы месяцами не меняли белье, умывались талым снегом или водой из луж. Скученность в бараках была чудовищной: до 800-1500 человек в помещении, где многие не могли даже лечь.
Блок 25 и газовые камеры
Особый ужас вызывал блок 25 — карантинный блок, откуда людей отправляли на смерть. Во дворе лежали груды трупов, по которым бегали крысы. Там же погибла моя подруга Аннет Эпо, которую бросили в этот блок за попытку передать заключенным еду. Через два дня я увидела ее в грузовике, направлявшемся в газовую камеру. Перед смертью она крикнула нам, чтобы мы не забыли ее маленького сына, и запела «Марсельезу».
Мы были прямыми свидетелями прибытия эшелонов и селекций. Людей выгружали, разлучали семьи: матерей с маленькими детьми и стариков сразу отправляли в газовые камеры. Для создания видимости «трудового лагеря» на площадке играл оркестр из заключенных. Людей обманывали, говоря, что они идут в баню, но с прибытием массовых транспортов из Венгрии даже эта ложь стала излишней — с людей просто срывали одежду.
Механизм уничтожения
В Освенциме было восемь крематориев, но к 1944 году их мощности не хватало. Эсэсовцы заставляли заключенных рыть огромные траншеи, куда сбрасывали тела, обливали их бензином и сжигали. Мы видели зарево от этих костров. Однажды ночью раздались страшные крики: наутро мы узнали, что в газовой камере не хватило газа и в печи бросили еще живых детей.
Особой жестокостью отличались «медицинские» эксперименты и казни. На Рождество 1943 года я видела, как голых женщин грузили в грузовики для отправки в газовую камеру. Надзиратель Гесслер бежал за машиной и добивал их дубинкой. Эти женщины кричали, пытаясь выпрыгнуть, зная свою участь.
Перевод в Равенсбрюк
Позже меня перевели в лагерь Равенсбрюк, где я оказалась в блоке «Ночь и туман» (NN). Там содержались поляки, над которыми ставили чудовищные медицинские опыты («кролики»), и русские военнопленные, отказавшиеся работать на вермахт. Если в Освенциме целью было тотальное уничтожение, то в Равенсбрюке заключенных эксплуатировали как рабскую силу на военных заводах, таких как заводы «Сименс», при этом условия оставались бесчеловечными.
Освобождение и итоги
Немцы покинули Равенсбрюк, оставив около 2000 больных. Когда на следующий день пришла Красная Армия, мы увидели ужасающую картину: пять дней у людей не было воды, среди 800 тяжелобольных лежали непогребенные тела. Из 400 французов, находившихся в лагере на момент освобождения, до Франции добрались только 150 — для остальных помощь пришла слишком поздно.
Ответы на вопросы защиты
На вопросы защиты о точности статистики (например, о 700 000 евреях из Венгрии) я пояснила, что данные получены из лагерной канцелярии. На утверждение, что немецкий народ не знал о преступлениях, я привела три аргумента: предупреждения немецких солдат-лотаргинцев в вагоне, свидетельства немецких работниц, выходивших из карантина, и постоянное общение охранников и гражданских рабочих с внешним миром, где они часто хвастались увиденным.
Дополнительные ссылки на свидетельство Вайян-Кутюрье: Нюрнбергский процесс, том 5, стр. 234, 238, 240, 242, 243.
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Мари Клод Вайян-Кутюрье.